Самая коварная богиня, или Все оттенки красного
Шрифт:
Покосившись на блеклый пейзаж, судмедэксперт приступил к осмотру тела и замеру антропометрических данных.
Платошин, нагибаясь :
– Глянь-ка сюда. Крошево, по виду, предположительно, стекло. Похоже на раздавленную ампулу, а?
Судмедэксперт:
– Похоже… Приобщим к делу. Что бы я понимал во всей этой живописи! Вроде ничего особенного, а говорят, гений. А? Николаевич?
Платошин:
– Да и черт с ним: гений так гений.
Судмедэксперт:
– Предположительно, ее отравили цианистым калием. В чашке остатки кофе, явственно ощущается запах миндаля. Или она сама приняла яд. Это уж следствие должно установить.
Платошин:
– А вдруг она кофе с ликером пила? С «Амаретто», например? Тоже ведь миндаль. А умерла от остановки сердца? А?
Судмедэксперт :
– На трупе есть характерные следы отравления ядом. Это убийство или суицид. Но никак не естественная смерть. Что я, трупов не видел?
Платошин:
– Видел, верю. Я бы предположил, что это было преднамеренное убийство, учитывая раздавленную ампулу. Значит, в комнате был посторонний. Цианид, как известно, может храниться только в запаянных ампулах, а на свету разлагается и превращается в безобидный поташ. А у нас имеются осколки стекла на полу. Из чего можно сделать вывод, что убийца, пока жертва была чем-то занята, вскрыл ампулу, всыпал цианид в кофе, но улику с собой не решился унести, просто-напросто раздавил ампулу каблуком, чтобы мы не могли определить маркировку. Такая вещь, как цианистый калий, состоит на строгом учете.
Судмедэксперт :
– За что же ее, интересно? Хозяина-то из-за наследства, понятно, а эта вроде как ни при чем.
Платошин:
– Возможно, она что-то видела или знала. У убийцы началась паника. Он свидетеля убрал, не иначе. Но ампулу зря с собой не взял. Палыч, ведь можно определить наличие стекла от раздавленной ампулы на подошве ботинка?
Судмедэксперт :
– Само собой. Только дай мне этот ботинок, а я уж…
Платошин:
– Сейчас организуем. Из дома никто не выходил, и вряд ли он успел помыть обувь. А вот и прокуратура! Как на работу сюда.
Следователь что-то буркнул и остался стоять в дверях, внимательно следя за работой эксперта. Такие преступления надо раскрывать, что называется, не отходя от кассы. Непрофессионал сработал. И он, этот непрофессионал, до сих пор находится в доме!
Бордовый
Они, притихшие, сидели на
Он вздрогнул. Какие нелепые мысли лезут в голову! Получается, что он тоже попадает в круг подозреваемых! Но ведь никто не знает, что существует некая папка, так его заинтересовавшая. И хорошо было бы, если бы так и не узнали…
– Все присутствующие в доме должны переобуться, – со значением сказал спустившийся со второго этажа капитан Платошин.
– Это еще зачем? – удивился Эдик.
– Свою обувь вы должны предоставить для осмотра. Надеюсь, никто не останется босиком?
– Боже! – ахнула Вера Федоровна. – Переобуться!
– Лично я здесь не живу, – пожал плечами ее сын. – Мне что, прикажете в тапочках ходить?
– А это вас морально унижает? – усмехнулся Платошин.
– Такая обувь, как тапочки, не подходит по стилю к моим брюкам и рубашке. Я что, должен выглядеть как чучело?
– По крайней мере, ты ведешь себя как баба! Ах, цвет губной помады с юбкой не сочетается! Я сказал – переобувайся! – рявкнул Платошин.
– И в них, в этих тапочках, я поеду домой в Москву? – уточнил Эдик.
– Надо будет – поедешь.
– А если я на электричке приехал? Как на меня люди будут смотреть?
– Хватит словоблудием заниматься, господин Оболенский! Такое ощущение, что вы время тянете!
– А что, собственно, случилось? – засуетилась Олимпиада Серафимовна. – Кому вдруг понадобилась наша обувь?
– Преступник оставил в комнате следы, – сообщил старший оперуполномоченный.
– Так ее все-таки убили! – ахнул Веригин. И упавшим голосом сказал: – А я подумал, суицид…
– Почему вы так подумали? – тут же вцепился в него капитан.
– Она последнее время была очень подавленной… И наш последний разговор…
– О чем был этот разговор?
– О картинах. О покойном Эдуарде. Голубушка Нелли Робертовна очень переживала. Личную драму и все такое… Простите, мне тоже надо снять обувь?
– Да.
– Но я все это время находился в саду, – запротестовал Веригин. – И мужской обуви моего размера в доме нет. У меня небольшая нога.
– Придумаете что-нибудь. Мне нужны ваши ботинки, какого бы размера они ни были.
– Как же я поеду домой?
– А вы разве домой сегодня ехать собирались? А как же комната, которую вам приготовили? Вы здесь должны были заночевать.
– Да, но при сложившихся обстоятельствах…
– Я рекомендую вам остаться, – оборвал его Платошин. – До завтрашнего дня. Утром мы точно будем знать, кто из присутствующих заходил в комнату потерпевшей и раздавил ногой ампулу. Кстати, как наша больная? Маруся Кирсанова?
– Нелли вызвала к ней сиделку. Еще вчера договорилась, но девушка отчего-то пока не приехала, – пожаловалась Олимпиада Серафимовна. – Должно быть, пробки. Или срочные дела.