Самая красивая женщина в городе и другие рассказы
Шрифт:
Компания Фон Брашлица."
я отправил ему перевод с заказом. на какой-то почтовый яшик в Массачусеттсе. он тоже переехал.
пакет пришел примерно через 3 недели, очень неловко вышло, у меня не было велосипедного насоса, а потом меня обуяла похоть, когда я вытащил эту штуку из пакета. пришлось идти на угол, на заправку и брать насос у них.
надуваясь, она становилась все краше и краше. здоровые сиськи. большая задница.
– чего это тут у тебя, приятель?
– спросил заправшик.
– слушай, мужик, я у тебя просто насос попросил, разве я у вас мало заправляюсь,
– ладно, все в порядке, воздух бесплатно, что, уж и спросить нельзя, что у тебя там такое...
– и думать не смей!
– сказал я.
– ГОСПОДИ! ты только посмотри на эти СИСЬКИ!
– я и СМОТРЮ на них, придурок!
я оставил его с языком, вывалившимся до колен, закинул ее на плечо и рванул обратно к себе. внес в спальню.
на самый главный вопрос еше только предстояло ответить.
я раздвинул ей ноги и стал искать хоть какое-нибудь отверстие.
Фон Б. не до конца облажался.
я взобрался на нее и стал целовать этот резиновый рот. то и дело дотягиваясь до какой-нибудь из ее гигантских резиновых грудей и всасываясь в нее. я надел ей на голову желтый парик и весь хуй себе обмазал любовным зельем. много не потребовалось. может, он мне запас на год прислал.
я целовал ее страстно за ушами, засовывал палец ей в жопу, качал и качал дальше.
потом соскочил, связал ей цепью руки за спиной - там даже маленький замочек с ключиком имелись - и хорошенько избил ее кожаной плеткой по заднице.
господи, да я совсем свихнулся, должно быть! думал я.
затем перевернул ее и снова вставил, горбатил и горбатил. если честно, то это было довольно скучно. я представлял себе, как собаки трахают кошек; воображал, как двое ебутся в воздухе, прыгая с Эмпайр Стэйт Билдинга. представлял себе пизду, здоровенную, как осьминог, - ползет ко мне, влажная, вонючая, оргазма хочет до судорог. я вспоминал все трусики, колени, ноги, сиськи, пизды, что встречал в жизни, резина потела; я и сам потел.
– я люблю тебя, дорогая!
– шептал я ей в резиновое ухо.
как ни стыдно в этом признаваться, но я заставил себя кончить в этот паршивый резиновый мешок. вообще никакого сходства с Таней.
я взял бритву и раскромсал эту дрянь на говно. вывалил в бак на улицу вместе с пивными банками.
сколько мужчин в Америке покупает эти дурацкие примочки?
или, к примеру, за 10 минут прогулки по любому центральному тротуару Америки можно миновать с полсотни таких ебливых машин - единственная разница в том, что они делают вид, что они люди.
бедный Индеец Майк. со своим 20-дюймовым мертвым хуем.
все эти бедные Индейцы Майки. все, кто карабкается в Космос. все бляди Вьетнама и Вашингтона.
бедная Таня, ее живот был свинячьим брюхом, вены - собачьими венами, она редко срала или ссала, только еблась - а сердце, голос и язык взяты у кого-то взаймы - в то время считалось, что можно пересаживать только 17 органов. Фон Б.
намного их всех опередил.
бедная Таня, она и ела-то чуть-чуть - в основном, дешевый сыр да изюм. ни денег она не жаждала, ни собственности, ни больших новых машин, ни слишком дорогих домов. она никогда не читала вечернюю газету, не
а парень с заправки все спрашивает меня:
– эй, что стало с той штукой, которую ты как-то сюда притащил и надул из нашего насоса?
хотя нет, больше не спрашивает. я заправляюсь в другом месте. я даже не хожу стричься туда, где увидел журнал с секс-объявлением про резиновую куклу Фон Брашлица. я пытаюсь забыть всё.
а вы бы что сделали?
КИШКОВЫЖИМАЛКА
после того, как тела выдавились из-под пресса, Дэнфорт развесил их одно за другим. Бэгли сидел на телефонах.
– сколько получилось?
– 19. похоже, неплохой денек.
– черт, ну еще бы. похоже, действительно неплохой, а вчера мы сколько определили?
– 14.
– недурно, недурно, если так и дальше пойдет, у нас всё срастется. меня одно только беспокоит - как бы эту херню вьетнамскую не бросили, сказал Бэгли-телефонист.
– не дуркуй - слишком много народу на этой войне наживается и от нее зависит.
– но ведь Парижская Мирная Конференция...
– да ты сегодня просто не в себе, Бэг. сам ведь преркасно знаешь: они там сидят, прикалываются весь день, зарплата капает, а по ночам парижские клубы окучивают. эти парни хорошо устроились. им совсем не хочется, чтобы Мирная Конференция заканчивалась - как нам не хочется, чтобы кончалась война. мы все тут жируем, ни царапинки. мило. а если случайно вдруг до чего-то и договорятся, то другие появятся. горячие точки по всему миру тлеть будут.
– да-а, наверное, я чего-то передумал.
– один из трех телефонов на столе зазвонил. Бэгли снял трубку: -АГЕНТСТВО УДОВЛЕТВОРИТЕЛЬНОЙ ПОМОЩИ. Бэгли на проводе.
послушал.
– да. да. есть у нас хороший экономичный бухгалтер. зарплата? 300 долларов в первые две недели, в смысле по 300 в неделю. мы получаем оплату за первые две недели. затем урезаете его до 50 в неделю или увольняете. если вы его уволите через первые две недели, мы платим ВАМ 100 долларов. почему? ну, черт, непонятно что ли - тут вся идея в том, чтобы всё шевелилось. дело только в психологии, как с Ледом Морозом. когда? ага, сразу и посылаем, адрес какой? прекрасно, прекрасно, прибудет мухой, не забудьте обо всех условиях, мы пришлем его вместе с контрактом, до свиданья.
Бэгли повесил трубку. помычал себе что-то, подчеркнул адрес.
– снимай одного, Дэнфорт. какого-нибудь худого и усталого. нет смысла поставлять самое лучшее по первому звонку.
Дэнфорт подошел к бельевой веревке и отцепил прищепки от пальцев худого и усталого.
– веди его сюда. как его зовут?
– Герман. Герман Теллеман.
– черт, он что-то не очень хорошо выглядит. похоже, внутри еще кровь осталась.
да и в глазах цвет проглядывает... мне кажется. слушай, Дэнфорт, у тебя прессы хорошо работают, туго? я хочу, чтобы все кишки выдавливались, чтоб совершенно никакого сопротивления, понятно? ты свою работу делаешь, я свою.