Самая лучшая месть
Шрифт:
На заднем плане зазвонил телефон. Айра выругался и остановил запись.
Пауза длилась не больше одной-двух секунд.
— На чем я остановился? А, да. В общем, детка, приключение начинается, и я собираюсь исполнить сольную партию. Обещаю, дело не завалю. Все будет чисто. И ты руки не запачкаешь. Тебя устраивает? Хорошо. Ты знаешь, Кельда, я люблю тебя. Иди, остуди ноги, наклей свежий пластырь и дожидайся муссонов.
Кельда нажала «стоп», перемотала пленку, достала кассету и положила ее в сумочку. Потом полила
Их там не было.
Ее это не удивило.
Кельда спустилась в незаконченный подвал. Пусто. Так же пусто было там и в тот день, когда Айра въехал в этот дом. Все оборудование исчезло.
Поднимаясь наверх, она поморщилась от боли. Острые иголки, всегда дававшие знать о себе к этому времени суток, раскалились и впились в ступни. Кельда закрыла глаза и попыталась дышать.
Не помогало.
Выйдя из дома, она заперла дверь на ключ, а сев в машину, еще раз позвонила Тому Клуну домой. Как и ожидалось, ей никто не ответил.
Что же делать?
Когда-то Гэри Кросс, ее первый наставник в денверском отделении ФБР, сказал, что когда в ходе расследования упираешься в тупик, остается только одно.
— Что? — спросила она.
— Делай что-то еще, — ответил он.
Глядя на молчащий телефон Марии, Кельда попыталась решить, что еще можно сделать в этой ситуации. Потом она отложила телефон и достала из сумочки две таблетки перкосета.
Глава 36
Ленч у психотерапевтов редко бывает в одно и то же время. Обычно он сдвигается к середине второй половины дня.
Полдень как нельзя лучше устраивает людей свободных профессий. Лишь очень немногие работающие могут один-два раза в неделю выкраивать сорок пять минут для посещения терапевта в разгар рабочего дня, поэтому решением проблемы становятся «встречи за ленчем». Иногда они начинаются в одиннадцать и затягиваются до двух пополудни.
Вот почему в тот день возможность перекусить выпала мне только в начале третьего.
Направляясь к Девятой улице, я уже прошел половину Уолнат-стрит, когда меня окликнул женский голос:
— Алан, Алан!
Я обернулся.
Женщина, назвавшая меня по имени, сидела в машине. Она опустила стекло, сдвинула на лоб солнцезащитные очки, и я узнал Кельду.
— У вас есть немного свободного времени?
— Разве у нас сегодня встреча? — вопросом на вопрос ответил я, расстроенный внезапно замаячившей перспективой вернуться в офис и провести еще один сеанс вместо того, чтобы спокойно поесть. — Наверное, я что-то перепутал или забыл записать…
— Нет-нет, все в порядке. Вы ничего не перепутали. Просто мне нужно с вами поговорить.
Мимо меня, едва не задев, пронесся
— Спасибо, — сказала она.
— Это так срочно? — спросил я. В переводе мой вопрос звучал так: «Это важнее, чем мой ленч?»
Она кивнула.
— Боюсь, что да.
— Продолжайте.
— Даже не знаю, как спросить… Вы знаете, где можно найти Тома Клуна?
Я прижал язык к зубам, потом открыл рот и вытолкнул из себя «что?», хотя моим первым порывом было покончить со всеми возможными осложнениями коротким и решительным «нет».
— Знаете ли вы, где я могу найти Тома Клуна? — повторила Кельда.
Сказав, что не могу ответить на такой вопрос, я признал бы, что Том является моим пациентом. Точно такую же ловушку устроил мне Сэм Парди, задав такой же вопрос. Сказав, что не знаю, где он, я приближался к опасной черте, пересечение которой означало нарушение профессионального долга.
— Кельда, мне… — На перекрестке Уолнат-стрит и Девятой какой-то трейлер не вписался в поворот и замер, остановив движение в обоих направлениях. — О чем вы просите? Хотите знать, где сейчас находится человек, которого вы направили ко мне на психотерапию?
— Дело не в простом любопытстве, Алан. Это очень важно. И очень срочно.
Я прикрыл глаза от солнца.
— Вы спрашиваете меня как мой пациент или как агент ФБР?
В отличие от вопроса Кельды мой был продиктован чистым любопытством. Вне зависимости от того, в каком качестве она сейчас представала, мои руки все равно были связаны этическими нормами.
— Не знаю.
Лицо ее, как мне показалось, выражало отчаяние.
— Но это серьезно?
Она кивнула.
— Тогда припаркуйте машину и приходите в офис. Я буду там через пару минут.
Она вздохнула — без облегчения, горько.
— Спасибо.
— Это длинная история.
Кельда даже не стала садиться на стул и стояла передо мной, теребя в руках сумочку. Наверное, она совсем не была уверена в том, что я стану требовать от нее объяснения происходящего.
Я сел и скрестил ноги.
— В три у меня другой пациент. Вам, пожалуй, стоит перейти к своей длинной истории.
Любопытство и тревога за Тома Клуна, соединившись, почти заглушили аппетит. Почти.
— Мне бы не хотелось… тратить время… — я заметил, что она едва не сказала «попусту терять», — рассказывая вам все. Было бы лучше — и в первую очередь для Тома Клуна, — если бы вы просто поверили мне на слово и ответили на мой вопрос. И тогда я смогла бы сделать что-то… помочь ему.
— Извините, Кельда, но на этот раз мы все сделаем по-моему. Почему бы вам не сесть? Я могу поделиться закрытой информацией, но только при определенных обстоятельствах.
Она тяжело опустилась на стул. Сумочка соскользнула с плеча и со стуком упала на пол. Пальцы левой руки почти сразу же легли на ногу.