Самая лучшая жена
Шрифт:
— А правда, что ты княгиню лечишь? — сморщив обгоревший на солнце нос, парнишка приступил к допросу.
— Истинная, — не открывая глаз, подтвердила целительница.
— А еще говорили, что тебя вчера с храмовой лестницы столкнули.
— И это было.
— И столкнули будто бы сами Отцы.
— Брешут. Как последние уховертки брешут! Зуб даю! — заверила Лита.
— А уховертки разве брешут? — растерялся малой.
— Смотря какие. Ваши сардарские все как одна! — аданка старалась не рассмеяться.
— Запутала
— Так что вчера было-то? — дед озадаченно почесал в затылке.
— Много чего, — Лите не хотелось рассказывать о неприятном. — Но самое главное, сама Великая Мать дала мне благословение! На твое лечение, между прочим, — повернулась она к мальчишке. — И не таращь глаза! Раз я сказала, значит так и есть!
— Смеешься?.. — потух паренек.
— С такими вещами не шутят, — придвинулась к нему Мелита. — Саннива дала мне сил на твое излечение, Тилс.
— Разве так бывает? Просто попросила, и тебя услышали, — боялся поверить малой.
— Почему просто? — заломила бровь Лита. — Очень даже сложно, а еще долго и больно. Но ты будешь здоров, — она притянула, напоминающего удивленного совенка Тилса к себе и поцеловала его в смоляную макушку. — Верь мне.
— А дед? — парнишка требовательно посмотрел на Мелиту.
— А что дед? — она сделала непонимающее лицо. — Дадим ему мази и все!
— Как?
— Вот так, — Лита придвинула к себе сумку, с которой пришла к соседям, и протянула деду Иверу скляницу, наполненную чем-то густым желтовато-сливочным да еще и с перламутровым блеском. — Что я зря ее варила?
— Действительно, — поддержал ее развеселившийся Тилс и вложил флакон в заскорузлую дедову ладонь. — А чего ты еще принесла? — не обращая внимания на суровые взгляды Ивера, он сунул любопытный нос в сумку.
— Что удалось узнать? — Рин поднял голову от работы.
— Да почти ничего, — признался Вал и, стараясь скрыть досаду, стал оглядывать комнату, которую младший приспособил под мастерскую. — Хорошо ты тут устроился, почти как дома. А работать тебе не рано еще? Что Лита говорит?
— Говорит, что ты трепач и мастер заговаривать зубы. Рассказывай давай! — не повелся Аэрин.
— И не думал даже, — хохотнул Вал. — Ладно, слушай. Ирати ничего знать не знает: ни того, кто ее отравил, ни того кто Литу с лестницы столкнул.
— А зачем же она тогда кричала, что все видела? — снова отвлекся от работы Рин.
— Подруженька ей посоветовала. Наша дурочка очень расстраивалась, что невестка ее и на порог не пускает. А ее, видишь ли, любопытство мучило, очень уж хотелось узнать, как и от чего Бринхилд тут лечат.
— И она…
— Ага, устроила это представление, — подтвердил Вал.
— Погоди, — потряс головой за ради прояснения мыслей Рин. — Ты меня опять путаешь.
— Это почему? — Валмир склонился над верстаком, стараясь отгадать, над
— Потому, — отпихнул тот старшего. — Все, что ты мне выложил, ты узнал еще до того, как Ирати отравили. А вот о том как это случилось, молчишь.
— Конфетки у сестренки нашлись интересные, очень похожие на пастилки от кашля. Только не из дягиля, а из корневищ веха ядовитого. И вот тут-то начинаются странности. Конфетки эти разят магией, но не нашей. Мало того, Ирати не помнит, откуда они у нее взялись, зато ее до сих пор переполняет желание угостить этой дрянью пчелку. Понимаешь, к чему я веду?
— Ирати хочет отравить Литу? — растерялся Рин. — Да не может такого быть.
— Дурак ты братец и уши у тебя холодные! — психанул Валмир. — Не травить, а угостить, почувствуй разницу! Понимает, что в пастилках отрава, желает пчелке только добра, но при этом хочет, чтобы Мелита съела эти траханые конфеты!
— Внушение?
— Оно самое, — разом успокоился Вал. — Где-то как-то, но Ирати пересекается с той ведьмой, которая тебя прокляла.
— Думаешь, что с той же? — усомнился Рин.
— Вот смотрю я на тебя и удивляюсь, — Валмир поджал губы и стал удивительно похож на мачеху. — В своих артефактах ты разбираешься, а в остальном — чисто телок. Святая простота! Считаешь, что в Сардаре много ведьм? И главное, все они имеют зуб на наше семейство?
— Ну тебя, умник, — обиделся Рин. — Иди отсюда, мешаешь.
— Нет уж, — подбоченился старшенький. — Сначала я хотел бы получить ответы на пару вопросов. Первый — почему Лита не рассказала мне о проклятии, наложенном на тебя ведьмой. И второй — как бы это внушение с Ирати снять.
— Чего ж ты телка спрашиваешь? Лучше у козы поинтересуйся, белочка тебе все обскажет, — ухмыльнулся Рин, но потом сменил гнев на милость. — Поначалу Лита тебе не доверяла, — стал отвечать по порядку. — А что касается внушения, зачем его снимать? Просто поменяй отраву на простые леденцы, и пусть Ирати угощает Мелиту сколько душе угодно.
— А ты голова, мелкий, — снова заулыбался Валмир.
— Ох, и удались щи нынче! Повезло мне с хозяйкой, — Вал, сыто отдуваясь, отодвинул миску. — Спасибо, угодила! — он со значением посмотрел на жену.
— Я тут ни при чем, — вяло откликнулась та, задумчиво гоняя ложкой капусту в миске. — Это Карна стряпала. Ее и благодари.
— Ты почему ничего не ешь? — вынырнул из своих раздумий Рин. — И бледненькая… Милая, с тобой все хорошо?
— Нормально, — Лита увернулась от его попыток пощупать себе лоб. — Здорова, свежа и весела.
— Оно и видно. Да не лезь ты к ней, — Вал остановил брата. — Раз говорит, что здорова, значит так и есть.
— И весела… — не успокаивался Рин.
— Кхм, да… — вынужден был признать Валмир. — Пчелка, ты сама на себя не похожа. Случилось чего?