Самая лучшая жена
Шрифт:
В чертогах некоторое время царило напряженное молчание, а потом послышался удаляющийся стук каблучков.
— Уф… Пронесло… — тенор.
— Я бы не был столь оптимистичным, — баритон.
— Олафу этому и девам его нужно посмертие улучшить. Если бы они так удачно не откинулись, хреновые дела творились бы в Каменце, — бас.
— А я бы и семьям их помог, карма и все дела… Не зря же муки принимали…
— Решено! Значит напрягаем жрецов по-полной. Пусть работают. Благодать с меня.
— И насчет защитника для этой белобрысой… Есть у меня одна идейка, мужики. Подходите поближе, дело это секретное.
Глава четырнадцатая
Леший не подвел. Тропка, открытая им, вывела аккурат к тихой заросшей лилиями заводи. Река в этом месте делала петлю, огибая поросший кривыми соснами островок. Издали их исковерканые стволы были похожи на огромных откормленных морских змеев, по какому-то недоразумению оказавшихся на суше и превратившихся в деревья.
— Пьяный лес, — махнул с второну острова Вал. — А за ним находится самое древнее в Сардаре святилище. Храм, высеченный в скалах, — рассказывал Валмир очарованной красотами природы Лите. — Попасть туда очень непросто. Вроде глядишь до острова рукой подать, а соберешься плыть, ничего не получится. Гребешь бывало, гребешь, а кажется, что лодка на месте стоит. И только в день летнего солнцестояния можно посетить святое место.
— А как же обратно? — прижав руки к груди, выдохнула взволнованная аданка.
— Никак, — едва слышно протянул Валмир. — Так и застрянешь в пьяном лесу на год. А если сгинешь там, превратишься в одну из танцующих сосенок, — страшным голосом закончил он одну из ариминых побасенок. — Ууу!
— Ах ты, врун несчастный! — Лита поняла, что ее попросту обманули. — Ну держись!
— Я счастливый врун! — зайцем заскакал по берегу Вал, уворачиваясь от ударов полотенцем. — Самый счастливый на свете! И это несмотря на то, что ты меня гоняешь как вшивого по бане, пчелка!
— Сказочник! — девушка разошлась ни на шутку. — Наводишь тень на ясный день! Изоврался весь, лесник несчастный! Думаешь, я ничего не понимаю?
— Хочешь расскажу все? — Вал каким-то непонятным образом не только оказался совсем близко, но и умудрился практически спеленать Литу своими объятиями. — Какие могут быть секреты между своими, а? Мы же семья, пчелка? Чего же ты отводишь глаза и отворачиваешься? Опять! Каждый демонов раз, делая шажок навстречу, ты начинаешь пятиться назад! Молчишь? Ну молчи, молчи… — его руки разжались.
Оказавшись на свободе, Лита зябко поежилась. Не зная, что ответить Валу, она медленно прошлась вдоль кромки воды. Хотелось убежать отсюда без оглядки, туда где спокойно, где не раздирают душу противоречивые желания, туда где не надо делать выбор. Пожалуй сейчас она с удовольствием оказалась бы та том зачарованном острове, чтобы танцевать среди сумасшедших сосен под рокот собственного сердца, раствориться в пляске… А потом прорасти,
Лита опустилась на песок, не сводя глаз с пьяного леса.
— Говорят, что Первый храм построен на том самом месте, где Саннива замуж выходила.
— Вал, я запуталась…
— Просто на тебя столько всего навалилось разом. И я еще тороплю, — он присел рядом. — Страшно мне пчелка. Вот выздоровеет Рин, и исчезнет браслет. Как я тогда без тебя буду?..
— Не исчезнет, — стараясь, чтобы голос не дрожал заверила Лита. — Если от моего желания хоть что-то зависит, то не исчезнет.
Валмир притянул смущенную девушку, усадил ее к себе на колени и счастливо улыбнулся.
— Одурачил, стало быть, Тунор Черного Мару, — он решил, что продолжение саги о похождениях юных небожителей как нельзя лучше отвлечет Литу от невеселых мыслей. — Увел невесту прямо из-под его кривого носа. Чего ты хихикаешь?
— Представила рогатого хвостатого кривоносого страшно обиженного жениха.
— Чисто по-мужски я его понимаю, пчелка, но должен признать, что Мара сам во многом виноват. Не стоило так давить на невесту. А свадебный подарок? Разве ж можно трепетным девам дарить украшения, изготовленные из человеческих сердец.
— Ты так говоришь, как будто украшения из свиных сердец ей пришлись бы по вкусу, — возразила Мелита. — Хотя…
— Не понял, — насторожился Вал.
— Мама очень вкусно с морковочкой сердце тушит. Тушила… — пригорюнилась эта белобрысая чудачка. — А вот мне никто украшений не дарит, — вырвалось у нее. — Вообще никаких…
— Виноват, исправлюсь, — понятливо хмыкнул Валмир и, не обращая внимания на робкие попытки Литы слезть с колен, продолжил. — Моргнула Саннива да как охнет. И на ее месте любая дева не удержалась бы. Сама подумай, закрыла глаза посреди поля, а открыла в ущелье мрачном. Кругом камень, драконьим пламенем оплавленный. И сам дракон неподалеку. Здоровенный как дом. Нет, как два дома! Застрял, понимаешь ли, между двух скал и ревет, огнем их поливает. Ну не только их конечно, а еще и черных демонюк. Сидят они верхом на черных вивернах, скалятся и дракона стрелами отравленными осыпают. Черным роем летят черные стрелы и пробивают они золотую шкуру драконью. Тут Саннива как ахнет! В смысле крикнет! Да громко так. Что ты смеешься, пчелка? В ущелье лавина сошла от этакого крика. Чуть камнями всех не засыпало. Спасибо дракону. Как увидел он девицу, тут же придуриваться бросил и демонюк всех пожег огнем очищающим, подхватил деву и был таков!
— А Тунор как же? — не хуже Великой Матери охнула Лита.
— Клещем голодным вцепился он в драконий хвост, подтянулся, пробежал прямо по хребру ящериному да и устроился со всеми удобствами, уселся как погонщик. 'Уронишь хоть волосок с головы павушки моей, закопаю, братец,' — пообещал ласково. 'Спускайся по-хорошему, образина вороватая да Санниву береги,' — не стал наводить тень на плетень Тунор. Взревел дракон злобно, а делать нечего, на посадку пошел.
— Ну и правильно. А дальше-то что было? — торопила Мелита.