Самая плохая адептка
Шрифт:
Амадор Тори похлопал себя по карману, где лежала колба, и гордо удалился в свой коттедж, мелькая в темноте белоснежными волосами. «Пока еще белоснежными», — вздохнула про себя, ибо уже утром краситель даст о себе знать. Оставалось надеяться, что лер Тори не превратится в жгучего брюнета и подействует хваленый королевский антидот.
ГЛАВА 14
Не нужно говорить, что после ночных приключений сон был тревожным, а под утро и вовсе снился кошмар.
Мне привиделось,
— Адептка Комарек! Просыпайтесь! — неприятно прошипело над ухом, а затем мне стало холодно.
Вот правильно Валежка говорила, что на ночь есть вредно. А я вчера как раз перед сном доела булочку, которую с собой завернула лира Эндрю. И для фигуры губительно, и для душевного здоровья плохо.
— Да вставайте уже! — зло прохрипел до боли знакомый голос.
А я резко открыла глаза.
И осознала, что это не сон.
Над моей постелью навис ректор Тори, почему-то в длинном плаще и капюшоне. Он скинул одеяло на пол и попытался поднять меня с постели. Я вцепилась в простынь и скосила глаза вниз. Порадовалась, что на мне приличная пижама с Венериными мухоловками — симпатичными зелеными зубастыми цветами, ткань не задралась и в целом я выглядела прилично. Но тут же сообразила, что ни о каких приличиях речи быть не могло: Амадор Тори собственной персоной находился в женской части общежития, и со стороны его цепкая хватка могла напоминать объятия.
— А-а-а… а что вы здесь делаете? — поинтересовалась я, добровольно поднимаясь с постели и поправляя пижаму.
Ректор обернулся на соседнюю кровать, на которой спала Вилария. Подруга лежала с закрытыми глазами, но судя по вздрагивающим векам, притворялась. Коричневый с пушком змеиный хвост, свисавший с кровати, быстро исчез под одеялом. Лер Тори округлил глаза, но я дернула его за рукав:
— Не отвлекайтесь! Вы хотели объяснить, что вас привело в столь ранний час в комнату женского общежития?
С тоской посмотрела в окно: солнце только взошло, осветив рыжеватыми лучами верхушки деревьев. Еще спать бы да спать!
Ректор вновь покосился на спящую Вилку, потом на дверь, а затем стянул с головы капюшон, а я вскрикнула, закрыв ладонями рот. Белоснежные волосы мужчины теперь серебрились. Более того — они приобрели приятный фиолетовый оттенок. Присмотревшись, я обнаружила, что брови и ресницы ректора тоже отливают нежно-фиолетовым.
— Что это за…. Что это такое, адептка Комарек? — зашипел ректор, указывая на свои волосы. — Чем вы меня вчера отравили? Что было в той колбе?
— Э-э-это… краситель. Новая улучшенная формула, натуральные компоненты. Всего пару глотков и волосы меняют цвет, гарантия результата в течение месяца, — честно ответила я, вспомнив рекламу красителя в наших аптеках.
А чего теперь скрывать, когда результат налицо. И на лице тоже.
— Кр…
— В крапинку, судя по результату, — подсказала я, рассматривая лилово- серебристые волосы ректора. — Но вообще-то он затемняющий, был. Темно¬орехового цвета.
— А почему у меня вышел серо-буро-козявчатый? — резонно спросил ректор. — И почему вы мне сразу не сказали, что в той колбе краситель, а не вино?!
— Полагаю, сработал антидот, поэтому и получился такой… оригинальный оттенок, — догадалась я. — А не сказала, потому что не успела: вы как выхватили колбу, как отхлебнули! Сами же знаете, студенты на всякое способны. Очень опрометчиво с вашей стороны!
— Но я принял королевский антидот! — не мог смириться с поражением ректор Тори. — Он нейтрализует даже яды и сильные привороты! Я проверял. И, между прочим, этот самый антидот в прошлом году подействовал на запрещенное средство «Лохеин» и вернул жертвам память!
— Память-то вернул, а вот чувства — нет, — буркнула из-под одеяла «спящая» Вилка.
Ректор покосился на ее кровать, а я потянула его за руку, не позволяя отвлечься:
— Возможно, на яды ваш антидот и действует, но с натуральным красителем что-то пошло не так. Но вы не переживайте, могло бы быть хуже…
— Куда уж хуже?! — процедил сквозь зубы ректор.
— Стали бы брюнетом со смуглой кожей, — подсказала я, а ректор завыл. Поторопилась его успокоить: — Вам, между прочим, очень идет. Пряди получились благородного серебристого цвета, ни у кого такого нет. А фиолетовый позволено носить только королевской семье. Считайте, вы приблизились… Ой!
Договорить не успела, потому что ректор вплотную теперь приблизился ко мне и встряхнул за плечи:
— Вы мой личный кошмар! И зачем я только согласился взять вас в академию! Целый год я руководил этим заведением успешно! Открыл новое отделение, улучшил показатели, у нас учатся самые талантливые студенты. И в этом году мое везение закончилось — пришли вы!
— А я-то здесь при чем? — попыталась возмутиться и вырваться из ректорской цепкой хватки.
Но не вышло. Наоборот, лицо мужчины стремительно приблизилось к моему, и он, чуть ли не касаясь кончиком носа моего, прошипел:
— Вы самая… самая плохая студентка!
Вот в другой момент я бы упала в обморок от счастья, что такой красивый мужчина держит меня в объятиях, а от поцелуя нас разделяет несколько миллиметров. Но сейчас было не до миллиметров и не до сантиментов. Лицо ректора исказилось злобой, и мне стало страшно. А от страха я начинаю говорить все, что думаю, поэтому пролепетала:
— Сами ворвались ночью в лабораторию, а небось еще до конца не проснулись!
И сами выпили не пойми что! А если бы в той колбе была настойка для Г рифа, стучали бы сейчас копытами. Сразу видно, что всего год на ректорской должности, практического опыта работы со студентами никакого!