Самая плохая адептка
Шрифт:
Новая история была не о горгулье, а про отважного, но хвастливого лисенка, который постоянно попадал в разные передряги. Сказка оказалась смешной и поучительной и, как всегда, о настоящей дружбе. Громче всех над приключениями лисенка смеялась, фыркая, Полли — сказка ей пришлась по душе. Матюша издавала странные звуки, похожие на хмыканье, Вася и Базя в особо смешных местах заваливались на спины и держались за животы, а позади нас послышался еще один смешок. Я обернулась и обнаружила возле развесистого дерева ректора Тори.
— Не отвлекайтесь, Элиска, — прошептал он, и я тут же отвернулась, продолжив чтение.
Вскоре Матюша громко зевнула, дракономопс захрапел, а потто пристроились на траве, подложив под щеки лапки.
— Кажется, кому-то пора спать, — произнес Амадор Тори, подходя ближе.
Матюша понятливо кивнула, подхватила потто и Зубастика в лапы: «вжих» — и
горгулья с друзьями исчезла. Полли стремительно переместилась следом, только в темноте мелькнул змеиный хвост. Крылатик разбежался, взмахнул крыльями и взлетел, направляясь к загону. Г риф рисковать не стал, он горделиво поднялся и важно удалился, цокая копытами по каменной дорожке.
А я закрыла книгу и посмотрела на ректора:
— Вот и все. Спокойной ночи, лер Тори.
— Я вас провожу, Элиска, — предложил он.
Выглядела наша вечерняя прогулка очень романтично: красивый мужчина, я, парк с диковинными деревьями и цветами, стрекочущие на разный лад местные обитатели и звездное небо над головой. Хотя я понимала, что это не свидание.
Заговорить никто из нас не решался, мы шли рука об руку, искоса поглядывая друг на друга. Уже подойдя к зданию корпуса, ректор вдруг коснулся моих волос, а я задержала дыхание.
— Светлячок, — пояснил он, снимая зеленого светящегося жучка. Тот застрекотал, взмахнул крыльями и улетел в небо.
А лер Тори по-прежнему перебирал пальцами мои пряди и удивленно всматривался в лицо.
— Что-то не так? — тихо спросила я, стараясь не нарушать таинство момента.
— Все не так, — отчего-то горько усмехнулся он. — Вы, я, горгулья.
— Горгулья-то в чем виновата? — переспросила я, невольно поддаваясь вперед.
— Наверняка втихаря подлила мне ваше симпатическое зелье, — пробурчал Амадор Тори и придвинулся ближе, не отрывая взгляда от моих губ.
Вдруг раздался «вжих», а в соседних кустах возник знакомый силуэт.
Мы одновременно отпрянули друг от друга, а ректор строго произнес:
— Если кто-то немедленно не отправится спать, завтра не получит любимое лакомство. И ванильным мылом его больше мыть не будут!
Прозвучало тихое «У-у-у…», прошелестел очередной «вжих», и метнувшаяся тень сообщила нам, что горгулья угрозы испугалась и убралась восвояси.
Но сказочный момент был нарушен. Ректор Тори открыл дверь, пропуская меня в помещение:
— Спокойной ночи, Элиска.
— Спокойной ночи,
— Амадор, — послышалось в ответ.
Но когда обернулась, ректор уже ушел.
Мне все показалось! И свидание, которого не было, и заинтересованные взгляды, и нежность, звучавшая в голосе. И поцелуй, который так и не случился.
Не об этом я должна думать. Не об этом! Я пришла в академию учиться, а не строить глазки ректору, тем более крутить с ним роман. Так я себя убеждала. Только засыпая, вновь вспомнила о не случившемся сегодня поцелуе и всхлипнула от обиды.
ГЛАВА 25
Королевский целитель Леонард Пусля оказался премилым старичком. Немного ворчливым, слегка глуховатым и большим любителем поспорить. Но в целом добродушным и открытым. Самое неприятное в нашем знакомстве с целителем оказалось то, что лер Пусля прекрасно знал моего папеньку. А как иначе? «Кошмарековы зелья» одна из самых старейших аптек в Альмерии, и даже королевские лекари иногда к нам захаживают.
— Кошмарек? — переспросил старик после того, как я представилась. — Не старшенькая дочка Адама? Она, кажется, увлекалась зельеварением. Какие-то там дамские настойки варила.
— Нет-нет, вы ошиблись, — отмахнулась я, стараясь избегать пристального взгляда ректора Тори. — Моя фамилия Комарек. Я из Ликарнии.
— А-а-а… Послышалось, — пожал плечами лекарь и перешел знакомиться к следующему члену нашей команды. — Войта? Не та ли самая, что заварила всю эту кашу?
Вилка отважно шагнула вперед.
— Значит, вы утверждаете, юная лира, что в рецептуре моего антидота закралась ошибка?
— Предполагаю, — робко ответила подруга.
— И что же вас навело на эту мысль?
— Мой жених, Мартин Корф, потерял память под воздействием «Лохеина». После приема вашего антидота память вернулась, но вот чувства… — Вилария запнулась, а старик покачала головой.
— Ну да, ну да. Бывает. Адептка Войта, а проводите-ка меня в лабораторию, а по дороге я с удовольствием выслушаю вашу историю. С подробностями!
Королевский целитель взял Виларию под руку и направился в коридор, явно пощадив ее чувства. Все в нашей группе в общих чертах знали, в чем дело. Но именно в общих, без подробностей.
Как только лекарь в компании Виларии покинул кабинет, Амадор Тори дал указания собирать книги с записями, забирать доску и переносить все в лабораторию.
Через полчаса лер Пусля с Виларией зашли в храм зельеварения, как называл лабораторию магистр Болек. Королевский лекарь после беседы с адепткой явно расчувствовался: он шумно сморкнулся в огромный клетчатый платок, а затем направился к доске с обновленным рецептом антидота.
— Значит, вы полагаете, что в моем антидоте не хватает именно этого компонента? И думаете, что я позабыл его включить? Так, Матеуш?