Самая темная дорога

Кей Гай Гэвриел

– Разве не бывает такого времени, когда необходимы срочные действия? – ровным голосом спросил Мабон.

– Конечно, – вмешался Дира, так как Ра-Тенниэль молчал. – Конечно, бывает. Но сейчас необходимо прежде всего подумать о погибших, иначе их жертва не останется в памяти, не будет оплакана, и…

– Нет, – произнес Айвор.

Одно лишь слово, но все присутствующие услышали сдержанные интонации приказа. Авен встал.

– Нет, Дира, – тихо повторил он. Ему не было нужды повышать голос: все смотрели на него. – Мабон прав, и Дейвор тоже, и я думаю, что наш друг из Данилота с нами

согласится. Ни один человек из тех, кто погиб этой ночью, никто из наших братьев и сестер-альвов, потерявших свою песнь, не останется лежать не оплаканным под курганом Кинуин. Опасность заключается в том, – продолжал он, и его голос стал суровым, непримиримым, – что они могли умереть напрасно. Мы не должны допустить этого, пока мы живы, пока можем скакать и держать оружие. Дира, мы ведем войну, и Тьма окружает нас со всех сторон. Возможно, еще будет время горевать о погибших, но только в том случае, если мы пробьемся к Свету.

В Айворе нет совсем ничего, что внушало бы восхищение, думал Дейв. Особенно по сравнению с сияющим Ра-Тенниэлем, или исполненным достоинства Дирой, или даже неосознанной грацией дикого животного у Ливона. В этом помещении находились гораздо более представительные люди, с более властными голосами, с более повелительным взглядом, но в Айворе дан Баноре горел огонь, и в сочетании с силой воли и с любовью к своему народу это перевешивало все, чем обладали другие. Дейв смотрел на авена и знал, что пойдет за этим человеком, куда бы тот ни позвал.

Дира склонил голову, словно под двойным грузом этих слов и собственных лет.

– Это так, авен, – сказал он, и Дейва неожиданно растрогала бесконечная усталость в его голосе. – Да поможет нам Ткач проложить дорогу к Свету. – Он поднял голову и посмотрел на Айвора. – Отец Равнины, сейчас не то время, чтобы я мог держаться за положенное мне гордое место. Ты позволишь мне уступить его тебе и твоим воинам, а самому сесть?

Айвор сжал губы. Дейв понял, что он борется с быстро подступившими слезами, которые так часто служили поводом для насмешек его родных.

– Дира, – произнес авен, – это гордое место всегда будет принадлежать тебе. Ты не можешь уступить его ни мне, ни кому-либо другому. Но ты – вождь Первого племени Детей Мира, племени шаманов и учителей, хранителей преданий. Друг мой, как может такой человек проводить Военный Совет?

Кажущийся неуместным солнечный свет лился в открытые окна. Полный боли вопрос авена повис в воздухе, четкий, как пылинки воздуха в косых солнечных лучах.

– Это правда, – повторил Дира. Он неверной походкой направился к свободному стулу рядом с лежанкой Мабона. Растроганный, Дейв привстал, чтобы предложить ему помощь, но тут увидел, что Ра-Тенниэль одним плавным, грациозным движением очутился рядом с Дирой и помог престарелому вождю сесть.

Но когда Правитель светлых альвов выпрямился, взгляд его устремился в выходящее на запад окно. Мгновение он стоял неподвижно, сосредоточенно прислушиваясь, потом сказал:

– Слушайте. Они приближаются!

Дейв ошутил быстрый укол страха, но в тоне альва не звучало предостережения, и через несколько секунд он тоже услышал шум у восточного края Селидона: там раздавались приветственные крики.

Ра-Тенниэль

повернулся и слегка улыбнулся Айвору.

– Сомневаюсь, что ратиены из Данилота могли появиться среди вашего народа и не вызвать волнения.

Глаза Айвора ярко сияли.

– Знаю, что не могли, – ответил он. – Ливон, приведи сюда всадников, пожалуйста.

Они уже и так направлялись к ним. Через несколько мгновений Ливон вернулся, а с ним еще двое альвов – мужчина и женщина. Казалось, сам воздух в комнате стал светлее от их присутствия. Они поклонились своему Правителю.

Но все же на них почти не обратили внимания..

Потому что третий из вновь прибывших привлек к себе взгляды каждого из находящихся в комнате, даже несмотря на стоящих рядом светлых альвов. Дейв внезапно встал. Все остальные тоже.

– Блестяще сотканный узор, авен, – произнес Айлерон дан Айлиль.

Его коричневая одежда была покрыта пылью и пятнами, волосы всклокочены, а темные глаза глубоко ввалились от усталости. Однако он держался очень прямо, а его голос звучал ясно и ровно.

– Там уже слагают песни о скачке Айвора, который обогнал армию Тьмы на пути к Селидону, и разбил ее, и прогнал обратно.

– Нам помогли, Верховный правитель. Подоспели альвы из Данилота. А затем Оуин в ответ на звук Рога Дейвора, и в конце с нами была Зеленая Кинуин, иначе мы все бы погибли.

– Так мне и говорили, – сказал Айлерон. Он бросил на Дейва быстрый, острый взгляд, потом повернулся к Ра-Тенниэлю.

– Рад нашей встрече, господин мой. Если Лорин Серебряный Плащ, который учил меня в детстве, говорил правду, ни один из Правителей Данилота не рисковал уходить так далеко от Страны Теней с тех пор, как Ра-Латен соткал этот туман тысячу лет назад.

Лицо Ра-Тенниэля было серьезным, глаза оставались нейтрально-серыми.

– Лорин говорил правду, – спокойно подтвердил он. Ненадолго воцарилось молчание; потом смуглое бородатое лицо Айлиля осветилось улыбкой.

– Тогда с возвращением, повелитель светлых альвов!

Ра-Тенниэль в ответ тоже улыбнулся, но в глазах его не было улыбки, как заметил Дейв.

– Нас приветливо встретили здесь вчера ночью, – пробормотал он. – Цверги и ургахи, волки и выводок Авайи.

– Я знаю, – ответил Айлерон, быстро становясь серьезным. – И нам еще предстоит встреча с ними. Думаю, это всем нам известно.

Ра-Тенниэль молча кивнул.

– Я прибыл, как только увидел магический кристалл, – помолчав, продолжил Айлерон. – За мной скачет армия. Они будут здесь к завтрашнему вечеру. Я находился в Тарлинделе в ту ночь, когда нам было отправлено сообщение.

– Мы знаем, – сказал Айвор. – Ливон объяснил. «Придуин» отправилась в плавание?

Айлерон кивнул.

– Да. В Кадер Седат. На ней мой брат, Воин, Лорин и Мэтт, и еще Пуйл.

– И На-Брендель, разумеется? – быстро спросил Ра-Тенниэль. – Или он следует вместе с вашей армией?

– Нет, – ответил Айлерон, и двое альвов за его спиной шевельнулись. – Случилось еще кое-что. – Тут он повернулся к Дейву, удивив всех, и рассказал о том, что сказала Дженнифер, когда «Придуин» исчезла из виду, и что сказал и сделал Брендель, и куда они оба отправились.