Самая запретная книга о Второй мировой. Была ли альтернатива Сталину?
Шрифт:
В Москве вроде успокоились, осели на проживание. Успокоились настолько, что «Лошаков» сумел поступить и окончить Институт народного хозяйства им. Г.В. Плеханова (по другим данным — Академию народного хозяйства им. Г.В. Плеханова. — СВ.). Во время учебы в институте «И.Я. Лошаков» одновременно работал инструктором охотоведения в Наркомате земледелия, а после окончания института стал работать начальником электромеханических мастерских при Палате мер и весов.
В 1931 г. происходит еще одно странное и также до сих пор толком не проясненное событие в жизни Воскобойника. Или же человека, называвшего себя Константином Воскобойником.
Когда коммунисты начали осторожно поднимать новую волну террора и убийств и «зачищать», уничтожая всех остававшихся на свободе
Некоторые историки приводят другую версию отсидки Воскобойника: якобы он сам, предчувствуя арест и разоблачение, обратился в органы ОГПУ и признался там, что все эти годы живет под чужой фамилией. И после проверки его личности «органами» он и получил три года исправительно-трудовых лагерей за то, что жил, используя фальшивые документы. То есть этим са- мым данные историки низводят Воскобойника до уровня простого уголовника, да к тому же еще и порядочного труса, что не представляется достоверным — уж кем-кем, а трусом Воскобойник не был.
История его жизни в последние несколько месяцев, с сентября 1941 г. и по самое 8 января 1942 г., ярко свидетельствует об обратном. Он и погиб-то не как трус, а как герой. Так что, скорее всего, эта история о «самосдаче» Воскобойника вышла из тех же кабинетов, откуда вышли и другие такие же байки. Из тех самых, в которых сидят чисторукие ребята с покрытыми морозным инеем головами и гимнастерками, постоянно парящими дымом с левой стороны груди.
Да и не отделался бы Воскобойник «трешкой» лагерей, если бы сам признался, что живет под другими документами. Раскрутили бы его «по трафарету», подняли бы на свет божий его активное участие в начале двадцатых годов в открытой вооруженной борьбе против советской власти в составе повстанческого отряда Вакулина—Попова. А тут вот тебе оно, дело «Весна», что в 1931 г. как раз и прогремело. Дело бывших царских и белых офицеров. Так что как раз к этому делу Воскобойника бы и пришили суровой ниткой! И вместо «трешки» лагерей получил бы он пулю в затылок в смрадном и сыром гепеушном подвале.
Так что с версией у чисторуких ребят получилось нескладно, что говорит о том, что она была придумана уже в наши дни кем-то из нынешних чисторуких. Которые подзабыли про реалии 1931 г. и про дела «Весна» и «Казачьего блока», как раз тогда и раскручивавшиеся тогдашними чисторукими ребятами. Или плохо им преподавали историю их собственной организации седовласые и глухие на правое ухо (от частых расстрелов «врагов народа», троцкистов, зиновьевцев, каменевцев, бухаринцев и прочей коммунистической сволочи, а то и просто русских людей) отцы-ветераны конвойных войск НКВД.
В общем, «хлопок» у чисторуких ребят вышел, «прокол», «гудок», «свисток», а не правдивая версия.
В 1931 г. три года лагерей давали практически ни за что, для профилактики. В 1937 г. за это самое «ни за что» давали уже по десять лет лагерей — планка повысилась!
Это, кстати, не мои слова. Это слова старого вишер- ского да колымского сидельца Варлама Тихоновича
Щаламова. Как раз об этом и свидетельствует в своих воспоминаниях «Вигиера» и «Колымские тетради» великий русский писатель и поэт.
...После выхода из заключения Воскобойник работал один год на «стройке народного хозяйства» в Кривом роге. Короче, «на химии». Так простой народ России называл и называет до сих пор систему исправительно- принудительных работ на вредных и токсических производствах, так называемых «стройках народного хозяйства». Воскобойник из заключения вышел сразу же после убийства полубезумным мужем-рогоносцем, неудавшимся партийным коммунистическим карьеристом Николаевым могущественного любовника своей жены. А им был не кто иной, как главарь всех ленинградских коммунистов Костриков (по кличке «Киров»). Костриков-Киров к тому же еще был любимчиком и «правой рукой» главаря вообще всех советских коммунистов Джугашвили
Затем, в 1935 г., когда Воскобойника окончательно отпустили на все четыре стороны, разумеется, с учетом уже имевшегося на его биографии «пятна», он переехал с семьей из Кривого Рога в город Орск. Там работал инженером в «Орскхимстрое» вплоть до 1937 г. Но в конце 1937 г. бросил и эту работу и уехал из города Орска. Помотавшись несколько месяцев по стране, в начале 1938 г. супружеская чета Воскобойника- Колокольцевой с дочкой прибыла в небольшой городок, расположенный в глубинке Орловской области, — поселок городского типа Локоть. Райцентр Брасовско- го района Орловской области.
Вообще складывается такое впечатление, что все эти годы после выхода Воскобойника из заключения он с семьей будто все время уходит от какой-то погони, все время заметает следы. Пара лет, и на новое место. И затем через пару лет опять в бега, опять на новое место, и как можно дальше от предыдущего. Из Сибирского заключения — в Кривой Рог. Из Кривого Рога — на Другой конец страны, в Орск. Из Орска — через всю страну в Орловскую глубинку, в Локоть.
– Один из современных, уже матерых ветеранов «Ордена меченосцев», еще не до конца растерявший свои клыки, «полкан» из еще «действующего резерва» (в смысле — полковник запаса КГБ), как-то поведал автору книги, когда тот разговорил матерого волчару о тех временах: «Понимаешь, Сергей Иванович, дело в том, что полтора-два года в то время — это был максимальный срок, когда новичку можно было относительно спокойно прожить на новом месте. Без того, чтобы его еще не взяли «в обязательный оборот» и тщательную оперативную разработку местные «органы». Исходя из этого поразительного откровения старого кагэбэшного волкодава получается, что Воскобойник, оказывается, хорошо знал отмеченную особенность работы «органов». И каждый раз успевал «соскакивать с крючка» еще до того, как умелая и безжалостная рука энкавэдэшного «рыболова» успевала «подвести» к нему «подсадник» и приготовить «подсечку».
...Или же он метался по стране одновременно еще и с какой-то другой целью?!
Может быть, налаживал и проверял сохранившиеся подпольные связи? В виде курьера «оттуда», «из-за решек», «из-за заборов»? И, проверяя людей «на местах», «на воле», давал им какие-то директивы, объявлял о каких-то решениях, вынесенных каким-то органом, находившимся в самой глубине царства ГУЛАГ?
...В 1938 г. Воскобойнику удалось устроиться преподавателем в один из техникумов, расположенных в глубинке, в Локотьский лесотехнический техникум Бра- совского района Орловской области (по другим данным — в гидромелиоративный техникум, по третьим данным — в химико-технологический техникум, по четвертым данным — в лесохимический техникум). По некоторым данным, он преподавал там физику и математику (по наиболее распространенным данным — физику). Только здесь, в Локоте, Воскобойник, похоже, несколько успокоился, перестал чувствовать на затылке жаркое дыхание чекистской погони. Он остался здесь до самой войны. Так долго он после заключения еще не задерживался ни на одном месте.
А может быть, Воскобойник именно в Локоте нашел нетронутую чекистами, действующую подпольную организацию? В отличие от всех других мест, где он пытался «зацепиться» после своего освобождения...
Кстати, Воскобойник в Локоте не отсиживался тихонько «в уголочке». Он был на виду у всех, вел активный образ жизни. Советские функционеры не могли на него нарадоваться — Воскобойник охотно вел какие-то дополнительные занятия со студентами, что обычно воспринималось каждым советским человеком как утомительная и совсем излишняя нагрузка. Она в советском государстве так и называлась — «общественная нагрузка». Так вот, согласно книге И. Ермолова и С. Дробязко «Антипартизанская республика», «.„один из его учащихся вспоминал, что однажды администрация поручила Воскобойнику выступить перед большой аудиторией студентов с лекцией на тему «Новая книга». Несмотря на столь неинтересную тему, Константину Павловичу в первые же минуты удалось всецело завладеть вниманием слушателей.