Самая желанная
Шрифт:
Вайет прикусил губу, изо всех сил стараясь держаться выбранной линии поведения, хотя это было нелегко — Лайза вопреки ожиданиям была весела, общительна и даже кокетлива.
Правда, ему было о чем подумать. Утром он подъезжал к ее дому на Элм-стрит. Дождь, конечно, смыл все следы. Единственное, что он нашел, — это слабый отпечаток ковбойского сапога. Вайет сравнил его со своим собственным — тот оказался Меньше. К сожалению, это вряд ли чем-то могло ему помочь. У многих в округе нога была меньше, чем у него. Соседи ничего особенного не слышали и не видели. Укравший машину
А еще он все время помнил о ее отказе. Но все равно от одной ее улыбки бросало в жар. Он готов был побиться об заклад, что и тело у нее прекрасное. Воображение рисовало ему соблазнительные картины. Вайет Мак-Калли не был знатоком женщин, но, что бы она ни говорила, был уверен, что их влечение взаимно.
— Вы знаете, Вайет, — не выдержала наконец Лайза, — хотя я действительно благодарна вам за поездку в Пирр и за ленч, но, ей-Богу, было бы гораздо веселее, если бы вы все-таки поддерживали беседу.
Он повернулся к ней, девушка смотрела в окно, одной рукой держась за ремень безопасности, а другой — придерживая волосы. Такая прямота ему пришлась по вкусу.
— Хорошо.
Она медленно повернула голову.
— Что именно? — подозрительно спросила она.
Он старался не улыбаться.
— Хорошо, — повторил он. — Я подумаю.
— Да?
Он кивнул. Ладно, можно и поговорить. В конце концов, это самый верный путь к взаимопониманию.
Повернув около Кейла, он спросил:
— А вы думали, почему ваши дела до сих пор складывались не очень удачно?
— Я во всем виню засуху. Она заставила всех быть экономнее и откладывать деньги, чтобы зимой было на что прокормить семью.
Шериф стиснул руль и не отзывался — он всегда молчал, когда ехал по мосту через эту речку. Вайет был сыном и внуком фермеров и вырос в семье, благосостояние которой зависело от дождя, снега и закупочных цен на говядину. В детстве он часто оставался без новых ботинок или штанов. И до сих пор он помнил слова отца: «Без новой одежды можно обойтись, а без еды не выживешь».
Так жили все в этих местах — Лайза попала в самую точку. Показывая на место, расположенное метрах в ста вниз по течению, он сказал:
— Мои родители утонули вон у той излучины реки, — и тут же осекся. Как это вырвалось? Он ведь не собирался ей говорить ничего подобного, не хотел, чтобы она жалела его.
— Как это случилось?
Он внутренне напрягся, но взглянул ей в глаза и… пропал, совсем пропал. О черт! Видимо, придется рассказать все до конца.
— Они пытались перейти через реку по старому мосту в весеннее половодье. Это было опасно, но мама болела, и отец хотел как можно быстрее довести ее до больницы в Пирре. Потоком сорвало мост, и они погибли.
Вайету тогда было одиннадцать лет. С тех пор многое произошло: он окончил школу, стал шерифом, был шафером на свадьбе у Клейта. Но тот страшный день всегда помнил до мельчайших подробностей.
— А какие они были?
— Честные, работящие… хорошие люди. Отца звали Джо, а мать — Элеонора. Все называли ее Элли. Как и многие здесь,
Лайза неожиданно рассмеялась глубоким, грудным смехом. И вдруг Вайету стало понятно: она прекрасно знает, в чем именно ему приходится себе отказывать в последнее время.
— Извините, Вайет, это не имеет никакого отношения к вашим родителям. Я просто подумала, что старая Изабель, видимо, действительно довольна вашим теперешним… э-э-э… затруднительным положением.
Его бросило в жар. Да, с каждым месяцем ночи становились длиннее, а чувство одиночества острее. В лучшие годы, около тридцати лет назад, Джаспер-Галч насчитывал более семисот жителей. А в последнее время их количество сократилось до пятисот, и все из-за того, что молодые женщины стали уезжать из города. Число же одиноких мужчин неумолимо росло. До прошлого месяца в Джаспер-Галче было только шесть потенциальных невест на шестьдесят два холостяка в возрасте от двадцати до семидесяти пяти лет. А потом, по объявлению, приехали Лайза, Джилиан и еще несколько женщин.
— Значит, теперь вы верите в наши страдания?
Она улыбнулась.
— Конечно. Просто я удивляюсь, почему ваши женщины уезжают отсюда, вот и все.
— Их можно понять. Какие здесь перспективы? Разве что стать женой фермера. А далеко не всем нравится деревенская жизнь.
— Странно только, что вы задержались в холостяках.
Ну вот, опять! Сначала скажет, а потом думает. Поистине язык мой — враг мой. Сколько раз она попадала из-за этого в неприятности! Лайза повернулась, чтобы посмотреть на реакцию Вайета. Да, пожалуй, она погорячилась! Глаза его потемнели и сузились, губы сжались, на щеках заходили желваки. Как ей хотелось дотронуться до его лица! Но она приехала в Джаспер-Галч специально для того, чтобы найти мужа себе под стать. И здесь не имеет значения их взаимная симпатия. Только как бы поделикатнее дать ему это понять?
Лайза все еще подыскивала нужные слова, когда он неожиданно сказал:
— Ну, а теперь расскажите что-нибудь о себе.
Прекрасно! Он сам дает ей возможность расставить точки над «i». А как не хочется говорить на эту болезненную тему! И, делая вид, что рассматривает пейзаж, Лайза небрежно спросила:
— А что именно вы хотели бы узнать?
Глава третья
— Все! — Вайет слегка повысил голос, потому что в машине играла музыка. — Расскажите мне, где вы выросли?
Лайза попыталась отвлечься, подставляя лицо свежему ветру. Вспоминать собственное детство страшно не хотелось, но Вайет спросил, и она должна была что-то ответить. Она бы с гораздо большим удовольствием рассказала, почему решила приехать в Южную Дакоту, или почему решила открыть магазин одежды, или как она раньше зарабатывала на жизнь. Но людям непременно подавай ее детство! Глубоко вздохнув, она начала:
— Родилась я в Чикаго, но росла во многих других местах…
— Ваши родители много переезжали?