Самба на острове невезения. Том 1. Таинственное животное
Шрифт:
– Да! – пробасила щекастая тетка и полезла в необъятную сумку, что-то там ища.
Ну пока она ищет, опишу помещение, в котором нахожусь, поподробнее. Четыре кровати, как я уже говорила, две у одной стены, две у другой. На полу довольно милый, хоть и слегка обтрепанный временем коврик, на стенах розовые обои без рисунка, смотрящиеся очень сиротливо, особенно учитывая отсутствие каких-либо картин, рамок, часов, тарелок и прочей дребедени, вешаемой на стены. Только на крашенной белой краской двери висел плакат-календарь с какой-то новомодной звездушкой не то из «фабрикантов», не то еще из какого-то аналогичного проекта. На потолке цивильная
Я снова покачала головой, а Евгения Ивановна между тем достала-таки банан из сумки и принялась жадно его уплетать. Кожура неаппетитно обтиралась о смуглое лицо, оставляя на нем мелкие светлые частички. Баба, казалось, этого не замечала и молча уткнулась во фрукт, продолжая его поглощать (знаю, что это ягода, но мне так привычнее его называть). Справившись на раз-два, полезла за следующим. Поймав мой изумленный взгляд, рявкнула:
– Я всегда помногу жру, привыкай!
Я икнула.
От лицезрения поедания второго банана меня спас заглянувший в комнату после джентльменского стука симпатичный парень:
– Юлия Образцова кто?
– У нас таких нет, – тут же отозвалась Настя, сладострастно приоткрыв ротик и как бы ненароком зацепившись пальчиком за бретельку валяющегося на стуле лифчика, стараясь этим привлечь внимание к своему белью. Очевидно, парень ей нравился.
– Это я, – опровергла я информацию, немного удивляясь: чего это я ему понадобилась? Однако парень был хорош собой: невысокий, но отлично сложенный, с широченными плечами и светлыми волосами. Легкая небритость его симпатичного лица навевала тайные неприличные мысли. Я даже повела головой, чтобы их сбросить.
– Ваш тренер пришел, – улыбнулся он и вышел.
– А я не слышала, чтобы звонили в дверь, – заметила Кира.
Настя сказала:
– Наши же вернулись с тренировки. Вот и впустили его, наверно.
Я же подскочила:
– Тренер! Совсем забыла про него! – и вылетела в общий коридор, вдоль которого теснились многочисленные шкафы: в комнатах было не так много места, потому одежду, не только верхнюю, но и всю остальную, кроме разве что нижнего белья, приходилось хранить здесь (но Анастасия предпочитала на стуле). Возле самой двери огромное зеркало во весь рост и две табуретки. На них сейчас сидели два молодых человека, тот, которого я уже видела на пороге нашей комнаты, и другой, с побритым почти налысо черепом и жутко громадной серьгой в виде креста (как у него только ухо не отвалилось вместе с килограммом чистого серебра?), и переобувались. Значит, это именно они и вернулись с тренировки. Как сказала Кира? Леша и Роб? Как-то так.
А у двери… У двери стоял… стояло… нечто.
Это был чистокровный кавказец, с крючковатым носом, жгучими черными усищами, волосатым телом, выступающим пузиком и золотыми зубами, показывая которые, он приветливо мне улыбался. На нем была жутко потертая кожаная куртка с подстежкой и кожаная же кепка. Но главное было не в этом. По росту мой тренер доходил ну разве что до моей… хм… Короче, вряд ли доходил мне до пояса.
А как же танцы?!
– Это что такое? – буркнула я, опустив голову, чтобы получше разглядеть, что мне там подсунули.
Блондин, позвавший меня в коридор (оба парня как раз поднимались с табуреток) повторно хихикнул, и я поняла, что его проникновенная улыбка, с которой он ко мне обращался, относилась вовсе не ко мне, а к моему тренеру. Они скрылись в своей комнате, а я осталась наедине с этим… с этой кнопкой.
Кнопка показывала мне все свои золотые зубы и по виду была абсолютно счастлива.
Я вспомнила слова Акунинского: «он, конечно, немного невзрачный, но…» Немного? Да это… Это, я не знаю, что такое!
– Это что такое? – повторила я, не зная что еще сказать.
– Какь щто такой? – с диким акцентом произнесло создание и подправило бравый гусарский ус. – Я тхренер!
– О боже! – Пол завертелся, и я лишилась сознания.
Москва, день 2-й
Утро я начала с того, что потянулась за мобильным и послала СМС Катьке. «Это все похоже на подставу. Тренер настоящий джигит, дышит мне пониже пупка, но, несмотря на это, за один вчерашний вечер умудрился семнадцать раз сделать мне предложение руки и сердца. Стадион постоянно занят, завтра вечером соревнования, а я до сих пор не знаю, как вблизи выглядит лук. Соседки все полоумные. Ответь, как у тебя».
Я не стала дожидаться ответа, мне просто безумно хотелось выговориться, поднялась, накинула на пижаму халат и пошлепала по общему коридору в общую же ванную. Дойдя до нее, наткнулась на запертую дверь и звук льющейся воды. Сверилась сперва с расписанием на стене: «С 10:12 до 10:24 – Образцова», затем с часами – 10:13. Уже мое время! Ладно, подождем.
Пока ванна захвачена оккупантами, вкратце расскажу конец ужасного вчерашнего дня.
– Рахат Лукумидзе! – гордо представился этот пингвин. – Можно просто Рашик!
– Рашик-Парашик, – вполголоса пробормотала я, сидящая на табурете.
Совершавшая две минуты назад свой виртуозный полет в небытие, я была поймана Рашиком и бережно усажена на сиденье, где и пришла в себя, чему поспособствовало помещение моего лица во влажную среду. Открывая глаза и ощущая мокроту, стекающую по щекам и носу, я, наивная, была уверена, что добрый самаритянин Рахат так быстро сбегал на кухню за водой и брызнул на меня. Оказалось, все куда хуже: Лукумидзе на меня попросту плюнул. Не в переносном, а в самом что ни на есть прямом смысле слова. И правда, зачем куда-то бегать, когда рот и так полон бодрящей жидкости? И постарался на славу, уж плюнул – так плюнул, от души, так, что будущая партнерша по танцам мгновенно пришла в себя.
И теперь, после всего, он с ласковой улыбкой представился даме! Умереть не встать.
Я и впрямь не встала, так и осталась сидеть на табуретке. Только попросила:
– Принесите чем-нибудь вытереться!
– Щто? – не понял иноземец.
– Салфетки! Платки! Что угодно! – начала я тихо бушевать, хотя по жизни являюсь человеком уравновешенным и толерантным. Вот до чего воспитанных людей доводит южная горная непосредственность.
До абрека таки дошло, в чем соль проблемы. Он подошел ко мне вплотную и вытер мне лицо рукавом своей кожаной куртки, едва при этих грубых действиях напрочь не оторвав мне нос.