Самец взъерошенный
Шрифт:
– Выпей! Разом!
Он подчинился. Поска подействовала быстро (мне ли этого не знать?), и взгляд пришлого стал осмысленным. Я жестом велела любопытным закрыть дверь.
– Помнишь, что было вчера?
Он кивнул. Я покачала головой: не похоже.
– Ты подрался с преторианкой, и она вызвала тебя на поединок. А ты, осел, согласился!
Он снова кивнул. Да что же это, в самом деле?
– Поединок начнется через час. А ты валяешься пьяный!
– Подумаешь! – хмыкнул он.
– Ты решил умереть?
– Нет! – пожал он плечами. – Проучу нахалку – и только.
– Мул упрямый! – не сдержалась
– И что? Подумаешь, учили ее железкой из-за щита пырять. Не Д’Артаньян!
Последнего слова я не поняла, но догадалась, что Игрр не осознает нависшей над ним опасности. Неудивительно: в Роме он недавно.
– Преторианки сражаются не только в строю. Их обучают индивидуальному мечевому бою. Это необходимо: они охраняют сенат и дворец принцепса. Каждая в совершенстве владеет гладиусом, а Лиона вдобавок первый мечник когорты. Ее зовут Пугио, что означает «кинжал». Такое прозвище заслужить трудно. Гладиусом она действует как ножом – легко и стремительно. Это не все. Родовое имя Лионы – Лепид. Она дочь трибуна когорты преторианцев, Валерии. Если случится невероятное и тебе повезет Лиону убить, Валерия станет твоим врагом. После этого я не дам за твою жизнь даже асса. Понял?
– Короче, девчонку не убивать? Ладно. Отшлепаю немного – и все.
Я только руками развела. Он даже не мул – индюк! Игрр, не обращая на меня внимания, распахнул ставень на окошке, упал на пол и стал отжиматься. Мышцы на его плечах и спине задвигались, и я невольно залюбовалась их игрой. Богиня-воительница! Какая красивая у меня могла бы быть внучка! Отогнав эту мысль, я принялась считать. Отжавшись сто раз, Игрр вскочил и принялся приседать. В конуре резко запахло потом. Я невольно сморщилась.
– Если не трудно, скажи, чтобы принесли умыться! – попросил он, заметив.
Трудно мне не было. Спустя короткое время Игрр, чистенький, в свежей тунике вышел со мной из харчевни. Одна из вигилов тащила его сумку: Игрр по моему совету собрал вещи. Нам подвели коней. К амфитеатру мы двигались неспешным шагом. Игрр молчал, а я не решалась его тревожить – только поглядывала искоса. За время, что мы не виделись, он изменился – словно повзрослел. Возможно, дело в бороде, которая у него выросла? Совсем короткая, она изменила его. Рядом со мной ехал уже другой мужчина: серьезный, повидавший жизнь. Но, к сожалению, глупый.
У амфитеатра нас встретили.
– Трибуны полны! – сообщила подбежавшая центурион (другая, той я велела не показываться на глаза). Глаза ее блестели. – Пришли свободные от службы преторианцы вместе с трибуном, сенаторы, преторы… Явилась даже принцепс с воспитателем. Лиона уже здесь.
Я едва не застонала. Игрру конец. У меня тлела надежда поговорить с Валерией и отменить поединок, но теперь этого не получится. Важные персоны непременно пожелают посмотреть бой: зря, что ли, шли?
– Все делают ставки! – добавила центурион.
– Почем? – внезапно спросил Игрр.
– Десять к одному против тебя, господин! – смутилась центурион.
Игрр повернулся ко мне.
– У меня в сумке кошель с деньгами. Поставь все!
Он не сказал на кого, но я догадалась. Разумно. Если его убьют, к чему деньги?
– Тебе тоже советую. Разбогатеешь!
Он спрыгнул на землю и двинулся за вигилами.
– Слышала? На пришлого!
– А ты, трибун?
И тут я удивилась сама себе. Потому что кивнула:
– Пятьдесят золотых!
Центурион убежала, я слезла с седла и отправилась на трибуны. Место мне догадались придержать. Амфитеатр был полон, нолы стояли даже в проходах. Я поприветствовала высоких гостей и села. И тут, как будто только меня и ждали, завыли букцины [42] . Ворота распахнулись, на арену вышли Игрр, его противница и арбитр. Оставляя на разглаженном песке следы, они приблизились к трибуне принцепса. Арбитр поклонилась, и в этот миг Игрр внезапно выбросил руку вперед:
42
Букцина – древнеримский духовой инструмент, представляющий собой изогнутый в кольцо металлический рог. Звук зловещий, глухой.
– Аве, принцепс! Моритурус те салютант! [43]
Арбитр от неожиданности подавилась заготовленными словами. Трибуны зашумели. Никто и никогда не слышал такое странное приветствие [44] . Принцепс перегнулась через барьер.
– Торопишься умереть, пришлый? – спросила, когда на трибунах стихло.
– Нет! – покрутил головой Игрр. – Не собираюсь.
– Тогда зачем принял вызов?
– Надо отшлепать эту девчонку, – Игрр указал на Лиону. – Вчера она плохо себя вела.
43
Здравствуй, принцепс! Идущие на смерть приветствуют тебя! (лат.)
44
Вопреки распространенной легенде, гладиаторы не говорили такое на арене. Был единственный случай, когда так приветствовали императора Клавдия. На что тот ответил: «А, может, и нет!»
Преторианки, сидевшие на первых рядах, возмущенно завопили. Валерия, встав, показала подчиненным кулак. Те смолкли.
– Мне говорили другое, – воспользовавшись тишиной, продолжила Флавия. – Будто ты ударил ее.
– А что мне оставалось делать? – развел руками Игрр. – Она пришла, пьяная, в харчевню, где я ел, бросила на стол золотой и потребовала ее ублажить. Я вежливо отказался. Тогда она назвала меня лупой и попыталась ударить. Я перехватил ее руку и дал пинка. Я не знал, что в Роме это запрещено.
В этот раз завопили другие зрители. Неудивительно: преторианок в Роме не слишком любят. Я глянула на Лиону: та стояла пунцовая. Наверняка преподнесла матери и сослуживцам другую версию. Нет, Игрр не мул. Двумя словами он настроил амфитеатр против Лионы. Теперь, если она убьет его, получит остракизм. В Роме умеют отравить жизнь.
Лаура, воспитатель Флавии, встала и подняла руку, призывая к молчанию. Амфитеатр затих.
– Тебе не стоило принимать вызов, – сказала Флавия. – Суд тебя бы оправдал.