Самка богомола

Бер Станислава

– Говори, ирод, не тяни кота за яичницу! – взревел полковник.

– Четвертая группа крови. У всех.

– Ёшки-Матрёшки! Редкая, – сообразил-обрадовался Звягинцев. Это уже зацепка. – Направь своих ребят в эту клинику.

Ребята в количестве двух штук исходили клинику вдоль и поперек, но вернулись с пустыми руками.

– Следующий! Сказал заведующий, – хохотнул Никита Шилов, развалившись в кресле.

– Чего?!

– Заведующий, говорю, у них Ростислав Райх.

– Ёшки-Матрёшки! Я его знаю. Жена в прошлом году к нему ходила.

Говорит, запись на месяцы вперёд.

– Во, во… Профессор! Медицинское светило! Светит, но не всех греет. Высокомерный тип с наградами и регалиями. Без замазы к нему не подъедешь.

– Алиби?

– На момент исчезновения Андрея Овечкина Райх был на симпозиумуме в Новосибирске.

– Ну, слава Богу. Жену в прошлом году вылечил основательно. Не хотелось бы его… того самого.

– В отделении ещё три хирурга. Один врач был в отпуске. На египетском море. Проверили по билетам и визам. Два дежурили в отделении. Всё подтверждено.

– Медсестры? Санитары?

– Проверяем. Пока пусто. Но есть у меня одна задумка.

Полковник орал на Шилова полчаса, размахивая руками. Сновал по кабинету, как иголка в челноке швейной машины. Ишь, чего удумал. Запрещаю! Отставить самодеятельность! Ёшки-Матрёшки! Это может быть целая банда: одна заманивает, другой потрошит, пятеро избавляются от трупов. Но выбора не было. После пары разумных аргументов Звягинцев сдался. Решено было направить лейтенанта в клинику под видом пациента – на живца ловить Самку богомола.

Только у Шилова была четвёртая группа крови. Редкая.

Клиника располагалась в кирпичном здании 1910 года постройки. Четырехметровые потолки и двухметровые окна в старинном окладе создавали ощущения свободы и торжественности.

– Шилов Никита. Так-так. Жалобы? – спросил доктор с благородной сединой на висках и в аккуратно подстриженной бороде.

– Боли в желудке, – ответил Никита, осматривая кабинет. – Как поем, так живот болит.

Два стола сдвинуты. Лицом к лицу сидели Ростислав Райх в белом халате и молоденькая веснушчатая медсестра в зелёном медицинском костюме. Стерильные крашеные стены и глянцевые полы, натирают их что ли, говорили о недавнем ремонте.

– Какого рода боли? – уточнил доктор, поправляя большие очки на носу. Умные глаза-буравчики изучающе рассматривали пациента.

– Тянущие. Потом отпускает.

– Кем работаете?

– Фрилансер.

– Это кто? – спросил врач, окидывая взглядом взлохмаченную шевелюру Шилова.

– Свободный художник. Музыкант.

Райх уткнулся в монитор компьютера, занося данные в электронную медицинскую карту.

– Сейчас пройдёте в процедурный кабинет. Нужно сдать анализы. Потом продолжим разговор. Запишу Вас на следующий вторник. Зиночка, выпишите ему направление на полное обследование.

Шилов вышел из клиники и растворился в городе и собственной жизни. Спал до обеда, много курил под забористый тяжёлый рок, под вечер выползал на променад. На работе не появлялся, не "светился". И правильно делал –

уже через два дня опытный оперативник почувствовал слежку.

"Сработало! – ликовал Никита в сообщении полковнику. – Не спугните птичку".

Вышел прогуляться, и прямо у дома ему "сели на хвост". Женская фигура в куртке и толстовке с капюшоном, надвинутом на глаза, "вела" его до бара, где он встретился с приятелем.

"Ты же назвал её Самкой богомола. Теперь птичка? Не глупи, не делай резких движений, не выключай маячки", – ответил на сообщение Звягинцев.

Часа два они сидели в зале за липким от пролитого пива столом, лениво перебрасываясь новостями. Шилов поглядывал на посетителей заведения поверх тяжёлой стеклянной кружки, отпивая по чуть-чуть пенного напитка. Никто не проявлял к нему интереса. Девушка в толстовке тоже не появлялась.

– Как тут круто! – воскликнул приятель, когда они переступили порог ночного клуба "Kaligula".

Никита в косухе и ковбойских ботинках привлекал внимание подвыпивших офисных дам, выпускавших пар в пятницу вечером. Он увлёкся, устраивая на танцполе кантри-танцы, только шляпы не хватает для полного ковбойского образа. Девчонки визжали от экстаза. Лейтенант устал и взмок, нужно глотнуть пива, и тут он увидел её.

Белокурая бестия с наивными глазами-блюдцами в зелёном обтягивающем платье стояла рядом с металлической фигурой древнеримской богини у барной стойки, неоновая подсветка окрашивала обеих в голубой цвет. Бестия смотрела на зеркальный бар, а Шилов не мог оторвать взгляда от неё. Сам не понимая, как он очутился рядом с очаровательной девушкой, музой для поэтов. "Поэты", кстати, тоже крутились вокруг неё, предлагая купить выпить, ухмылялись, скалились, петушились, тянулись к ней как пчёлы к нектару. Никита отодвинул конкурентов, не отрывая взгляда от незнакомки.

– Коктейль? – спросил Шилов, приподнимая густые брови.

– Двойной виски, – ответила блондинка, предварительно осмотрев ухажёра.

Бархатный голос с нежными переливами действовал гипнотически, волновал, в груди защемило. Никита растянул пухлые губы в улыбке от ощущения маленькой победы. Она выбрала его! Шилова окатило тропической волной – леса. Огромные зелёные глаза заслонили от него весь мир. Девушка была настолько хороша, что ему захотелось плакать от счастья.

"Брр…", – лейтенант встряхнул головой, на миг прикрывая глаза.

Что это с ним? Захотелось плакать?! Наваждение какое-то.

Шумная компания быстро собралась и унеслась в неизвестном направлении, освобождая столик с круглым розовым диваном. Никита потянул Мариэллу за собой. Приятель к тому времени уже уехал, ссылаясь на жену и детей. Шилов сел рядом с девушкой, они о чём-то жарко говорили, Никита взял в руки её ладонь и не отпускал. Голова кружилась от внезапной радости и её аромата. От Мариэллы пахло лесной свежестью.

– Ко мне? – обыденно спросила лесная фея, но для Шилова это прозвучало как божественный глас.