Само совершенство. Том 1
Шрифт:
— Но вдруг они не получили твоих писем? Вдруг твоя бабка просматривала всю почту, которая приходила на их имя?
— Они получили их. К тому времени они жили не дома, а в отдельной квартире, которая была снята для них двоих на время учебы в местном колледже.
— Да, но, Зак, ведь они были так молоды. И, как ты сам сказал, не лишены слабостей. Ты же был гораздо мудрее и старше их. Почему же ты не подождал, пока они немного повзрослеют, и не предоставил им второго шанса?
Джулия почувствовала, что почему-то именно эти последние слова вызвали у Зака совершенно непонятное для нее глухое раздражение. В его голосе появились ледяные нотки:
— Я никогда никому не
— Но ведь…
— Эти люди умерли для меня.
— Но ведь это же безумие! Ты ведь потерял не меньше, чем они. Нельзя идти по жизни, безжалостно сжигая за собой все мосты, вместо того чтобы пытаться починить их. Это путь саморазрушения, и он никуда не ведет.
— Я полагаю, что наша дискуссия окончена! Джулия понимала, что играет с огнем, но остановиться уже не могла.
— Мне кажется, что ты похож на свою бабку гораздо больше, чем сам думаешь.
— Не стоит испытывать мое терпение, леди. На этот раз злость в его голосе была настолько физически ощутимой, что Джулия невольно поежилась. Зак открылся ей с новой, неожиданной и пугающей ее стороны, и она не на шутку встревожилась. Ни слова не говоря, Джулия собрала грязные бокалы и направилась на кухню, попутно размышляя над тем, как можно с такой беспощадностью вычеркивать из своей жизни когда-то близких людей, упорно отказываясь хотя бы раз оглянуться назад. И дело было не столько в том, что он говорил, сколько в том, как он говорил! Когда он взял ее заложницей, все его действия были продиктованы отчаянием и стремлением выжить. В них не было никакой неоправданной грубости или жестокости, и это Джулия могла если не принять, то хотя бы понять. Если бы она не видела Зака две минуты назад, то так бы и не смогла представить себе, как другие люди, знавшие его, могли решить, что он способен на хладнокровное убийство. Но если они когда-нибудь видели его таким, то она их понимала. В этот момент Джулия со всей отчетливостью поняла, что, несмотря на их весьма близкие в интимном плане отношения, они фактически совсем не знают друг друга. Она была настолько поглощена своими размышлениями, что действовала и двигалась чисто автоматически — прошла в свою спальню, разобрала постель и, перед тем как вернуться к Заку, присела на кровать, пытаясь хоть немного упорядочить сбивчивые мысли, мелькавшие в голове.
Из глубокой задумчивости ее вывел довольно резкий голос, в котором почему-то звучало весьма недвусмысленное предостережение:
— Не думаю, что ты приняла очень мудрое решение. На твоем месте я бы еще раз все хорошенько взвесил.
Вздрогнув от неожиданности, Джулия подняла голову и увидела Зака, который стоял, прислонившись к дверному косяку и скрестив руки на груди. На его бесстрастном лице не отражалось никаких эмоций. Джулия понятия не имела, что он подразумевает под словом «решение», но все равно испытала огромное облегчение. Несмотря на то, что в нем не осталось ничего от того пугающего незнакомца, который предстал перед ней в гостиной. Она даже подумала о том, что с ней просто сыграли злую шутку собственное воображение и неровные блики пламени от камина.
Встав, она нерешительно направилась к нему, продолжая пристально изучать его лицо.
— Как я должна это понимать? Как весьма своеобразное извинение?
— Я даже не подозревал, что должен за что-то извиняться.
Его заносчивость показалась Джулии такой хорошо знакомой и одновременно забавной, что она едва не рассмеялась.
— А если я тебе подскажу слово «грубость», ты по-прежнему будешь ни о чем не подозревать?
— Разве я был груб? В таком случае я сделал это непреднамеренно.
Он действительно выглядел и говорил так, как будто чувствовал себя незаслуженно оскорбленным, но на этот раз Джулия не собиралась уступать.
— Понятно, — сказала она, подходя поближе. — Значит, это я во всем виновата?
— Очевидно. Что бы ни скрывалось под словом «всем».
— А ты, конечно, не догадываешься? Ты даже не подозреваешь, что был со мной… — Джулия запнулась, подыскивая подходящие слова, но так и не найдя их, воспользовалась суррогатами, которые не совсем точно отражали то, что она хотела сказать:
— ..холоден, бессердечен и беспричинно груб.
Зак пожал плечами с несколько нарочитой небрежностью:
— Ты не первая женщина, которая обвиняет меня в подобных вещах, равно как и во многих других. Не буду оспаривать твои слова. Я действительно холоден, бессердечен и…
— Груб, — подсказала Джулия, с трудом сдерживая смех — настолько нелепой ей вдруг показалась вся эта их ссора. Зак рисковал своей жизнью, чтобы спасти ее, и хотел умереть после ее мнимой гибели. Каким бы он ни был, но холодность и бессердечность явно не относились к числу его недостатков. Все те женщины, о которых он упомянул, ошибались. При мысли об этом веселость Джулии сменилась мучительным раскаянием. Как она могла говорить то, что только что сказала? Как они оба могли унизиться до подобной ссоры?
Зак так и не мог понять — действительно ли она настолько обиделась из-за какого-то мифического оскорбления, которое он ей якобы нанес, что решила спать в одиночестве (а это, собственно, и разозлило его), или же она не замышляла ничего подобного. Уж слишком пошл и избит подобный план мести, к которому рано или поздно прибегают все женщины.
— Груб, — с некоторым запозданием согласился он. Ему очень хотелось, чтобы Джулия посмотрела на него так, чтобы он мог видеть ее лицо.
— Зак? — вопросительно произнесла она, упрямо обращаясь к его подбородку. — Когда в следующий раз какая-нибудь женщина скажет тебе это, попроси ее присмотреться повнимательней. — Джулия подняла на него свои ясные глаза и продолжала:
— И если она это сделает, то увидит перед собой человека редкого благородства и доброты.
Ее слова не просто обезоружили Зака — они потрясли его, в то время как сердце в очередной раз перевернулось в груди, что происходило всегда, когда она смотрела на него подобным образом.
— Правда, это отнюдь не мешает ему также быть властным, деспотичным, высокомерным и все прочее, что с этим связано, — добавила Джулия, давясь от смеха.
— Но несмотря на все это, — поддразнил он, нежно проводя пальцами по ее щеке, — я тебе нравлюсь.
— К вышеперечисленным качествам можешь добавить еще и тщеславие, — моментально отреагировала Джулия, но к этому времени Зак уже крепко сжимал ее в своих объятиях.
— Джулия, — прошептал он, наклоняясь к ее губам, — заткнись.
— А также нетерпимость, — успела вставить она в последний момент.
Теперь уже Зак не смог удержаться от смеха. Джулия была единственной женщиной, которая могла заставить его смеяться в тот момент, когда он собирался поцеловать ее.
— Напомни мне, — прошептал он, перемещая губы к ее уху, — чтобы я никогда больше не подходил и близко к женщине с таким словарным запасом, как у тебя. .Его язык начал неторопливо исследовать контуры уха, постепенно переходя к шее. Джулия задрожала от наслаждения, но это не помешало ей добавить еще несколько эпитетов, чтобы дополнить его характеристику: