Самодурка
Шрифт:
... И чуть не столкнулся нос к носу с Надеждой, подошедшей к двери на кухню. В одной руке у него была бутылка красного вина, в другой - тарелка с дымящейся курицей. И Георгий застыл на пороге, встретив взгляд её изумленных расширенных глаз.
... И секунды молчали, подчинившись велению паузы, и золотистые искорки Надиных глаз сверкали, окунувшись в его звездную синеву, - их взгляды слились.
– Ты...
– запнулась она, испугавшись, не веря - не смея поверить, что в судьбе её свершается поворот.
– Все хорошо, все в порядке. Ты сядь!
– он чуть не бегом поспешил к столу, чтобы поставить бутылку и курицу, а, разделавшись с этим, вернулся к Наде и бережно обнял её за плечи.
–
Так, приобняв её и поддерживая, и повел к столу. Усадил. Умчался на кухню, принес два бокала и зеленые вышитые салфетки. Разлил вино по бокалам и поднял свой.
– Вот ты и свободна. За твой исход в Египет! Ты успела, ты все смогла... вот и земля обетованная!
– и легонько притронулся к её бокалу своим, отозвавшимся слабым, точно испуганным звоном.
– В землю обетованную с таким-то лицом...
– Надя рукой прикрывала заплывший глаз.
– Ничего - это пейзаж после битвы! Ты выиграла её, свою битву. Притом, дважды - второй раз, когда мне все рассказала. Там, у меня, на Юго-Западной...
– Я тут не при чем. Ты понимаешь, что произошло чудо? Он... он уснул. Я молилась. И он уснул.
– И все-таки это твоя победа. Чудо-то даровали тебе... И знаешь, это ещё цветочки! Разве такие битвы у нас впереди? Увидишь! Только, надеюсь, они уж будут без рукопашной... Победителей всегда ожидают новые битвы.
– У... нас?
– переспросила Надя, глядя себе в тарелку.
– У нас. У двух половинок: у тебя и у меня. Только об этом - потом, ты сейчас ешь и спи. Ешь и спи! Поправляйся. А на лицо внимания не обращай дело пары недель...
Из кухонки в комнату явился Горыныч, топая своими крепкими толстыми лапами в белых чулочках.
– Ага, те же - и Змей!
– рассмеялся Георгий, понялся, поднял щенка на руки и подошел к Наде.
– Почеши нас, хозяйка! Мы только что с большим аппетитом поели и теперь хотим чуточку нежности!
– Ой, какие же мы хорошие...
И она с удовольствием исполнила поручение. Собака лизнула её в нос, Георгий остался этим событием весьма удовлетворен и заявил, что вассалу кавказской национальности на сегодня довольно милостей владетельной синьоры и теперь ему пора удалиться. С тем и отнес Горыныча в кухонку, где соорудил ему временную подстилку. Горыныч не возражал и сразу же уснул, а они приступили к трапезе.
9
Георгий курил, сидя в кресле, придвинутом почти вплотную к камину, и глядя в огонь. Надя по его настоянию полулежала на соседнем диване, высоко приподнятая на расшитых подушках, и старательно прикрывала платком донимавшее её своим безобразием больное лицо.
– Хочешь, я расскажу тебе одну легенду?
– вполголоса спросил Грома. Стари-и-и-инную! А?
– Ужасно хочу! Рассказывай...
– Надя расслабленно улыбалась в легкой полудреме, сытая и отогретая впервые за эти долгие зимние дни.
– Ну, слушай. Это легенда старой Германии. Легенда о розе. Когда умер Карл Великий, его сын, Людовик Благочестивый, велел возвести церковь в городе Эльзе - в Саксонии - и приказал считать её самой главной на своей земле. И вот однажды... зимой... может быть, как раз в это время...
– Грома помедлил и улыбнулся, - Людовик потерял на охоте свой нательный крест. Это был особенный крестик - в нем хранилась частица святых мощей... наверное, очень почитаемого в те времена святого. А может, и самого Христа, - мы не знаем... И, как ты понимаешь, этот крест был ему очень дорог. И вот он велел его всем искать и сам пустился на поиски... и, наконец, один из слуг разыскал. И как ты думаешь, где? Ни за что не догадаешься! Он нашел его на цветущем кусте роз! Представляешь, посреди зимы, в диком лесу цветет розовый куст,
Грома встал и зашагал по комнате, заметно волнуясь.
– Ой, пожалуйста, дальше! Что было дальше?
– Надя приподнялась на диванчике и забыла про свой платок...
– Дальше было вот что, - он продолжал с нескрываемым, прямо-таки несказанным удовольствием.
– Этот слуга, конечно, захотел снять крест с куста, но куст не отдал. Зацепил ветвями, шипами - не пустил, понимаешь? И слуга вернулся к Людовику, потрясенный невиданным чудом. И Людовик, узнав обо всем, сам отправился в лес и, добравшись до места, увидал чудесный розовый куст, а в глубоком снегу... четко отпечатанный план. Знаешь, такой глубоко прорисованный на снегу рисунок, который намечал точный план. План собора! И вершина собора на плане была как бы увенчана цветущим розовым кустом. Крестик так и висел на нем и сразу оказался в руках у владельца, едва тот к нему прикоснулся...
Вернувшись в замок, Людовик тотчас же приказал построить на этом месте собор - точно по плану, чудесным образом указанному ему свыше... и непременно сохранить тот розовый куст!
Собор был построен и стал он главным собором Саксонии. И с течением долгих лет куст превратился в настоящее дерево - древо роз, которое цвело, что ни год, из века в век. Вплоть до нашего! Вокруг собора вырос город теперь он называется Гильдесгейм. И кто знает, может быть, нам удастся там побывать и поглядеть, живы ли те легендарные розы...
– Живы! Конечно! Я в этом не сомневаюсь...
– Надя сияла! Озорной азарт юности светился в глазах - она, наконец, позабыла про свое обезображенное лицо.
– Знаешь...
– Георгий подошел к ней и, взяв её руку в свои, постоял так с минуту, задумавшись.
– Символика розы очень загадочна. Но в этой легенде она знаменует начало строительства. И не чего-нибудь, а собора образа сокровенного горнего мира... А знаешь, в чем ключ к этому? Что самое загадочное на свете?
Георгий теперь не смотрел на неё - он подошел к окну и вглядывался в ночную темень, освещенную отблесками живого огня.
– Ой, гляди-ка, какие звезды!
– и, быстро обернувшись к притихшей Наде, сказал.
– Ведь это же прописная истина... Душа! Вот самая большая загадка. И я думаю вот что...
– он вернулся к огню и сел, повернув свое кресло к Наде.
– Я думаю, что по большей части все мы банальны. А тайна... она только в том из нас, в ком преображается роза. Знак божественного присутствия. А преображение - это работа. Долгая, нудная... Работа сознания - того аппарата, которым мы почти не умеем пользоваться. Этот приемник работает у нас на самых низких частотах, но есть пути к расширению диапазона. Да, я думаю так... Его можно расширить. И самый доступный путь, по-земному простой и грубый, - это страдание. Это наше, это как-то очень по-русски! Когда жизнь с тебя сдирает кожу, когда она выламывается из суставов и её нитевидный пульс истончается на шкале индикатора, ты обретаешь мужество взглянуть на себя, словно со стороны... а потом направить в нужное русло поток этих судорожных эмоций - тот хаос, который зовется "я". Цель одна - перекреститься, пасть на колени и завыть от чувства вины перед Отцом Небесным. И когда в самой сердцевине своего обожаемого, нежно любимого "я" ты почувствуешь зверя... вот тогда и произойдет твое сознательное рождение. И тогда ты впервые поднимешь голову и открыто, радостно взглянешь на Небеса! И двинешься вверх по лестнице туда, где дышит завеса, и силы души твоей станут расти, в ней окрепнет дух, неподвластный земному хаосу. Дух, который символизирует роза! А легенда... Конечно, в жизни трудно разглядеть чудеса. Но подобное и сейчас повсюду случается...