Самое королевское убийство
Шрифт:
Она подняла рожок телефона с письменного стола и попросила соединить ее с герцогом.
Филип проснулся, но звучал вяло:
– Что? Говори громче, женщина! Ты как будто со дна озера звонишь.
– Я сказала, – она сделала паузу, чтобы высморкаться, – Саймон настаивает на том, чтобы лететь в Сандрингем завтра вместо того, чтобы ехать сегодня поездом.
Она умолчала о том, что сэр Саймон предлагал Филипу вообще не покидать стен дворца.
– Вертолетом? – пролаял герцог.
– Едва ли мы можем воспользоваться “Боингом 747”. – Голова трещала, и королева чувствовала раздражение.
– На флоте нам запрещали… а-пчхи!.. летать с простудой. Чертовски опасно!
– Ты же не за штурвалом полетишь.
– Если у меня лопнут перепонки, передай Саймону пламенный привет. Чертов идиот. Понятия не имеет, о чем говорит.
Королева не стала напоминать, что сэр Саймон и сам был когда-то пилотом вертолета, а
– Боюсь, решение принято. Мы полетим завтра.
Она сделала вид, что не услышала хриплого вдоха Филипа перед тем, как он, несомненно, разразился бы потоком жалоб, и положила трубку. Рождество быстро приближалось, и ей просто хотелось тихо угнездиться в привычном сельском комфорте Сандрингема и сосредоточиться на бумагах, которые сейчас просто расплывались у нее перед глазами.
Осень и начало зимы были полны неопределенности. Референдум по Брекситу и выборы в США выявили глубокие разногласия в Уайтхолле 1 и Вашингтоне, для разрешения которых потребуется очень твердая рука. На протяжении всего этого времени королева принимала президентов и политиков, встречала послов, вручала медали и устраивала благотворительные вечера – в основном в Букингемском дворце, который она воспринимала просто как позолоченный офис на кольцевой развязке. Сейчас Норфолк привлекал ее своими широкими просторами и сосновыми лесами, изобильными болотами, бескрайним английским небом и вольными птицами.
1
Улица Уайтхолл пролегает от здания Британского парламента в Вестминстере до Трафальгарской площади. Название улицы часто используют для обозначения британского правительства.
Уже несколько дней она мечтала оказаться там. Сандрингем воплощал Рождество. Ее отец всегда проводил Рождество там, как и его отец и дед. Пока дети были маленькими, какое-то время было легче праздновать в Виндзоре, но Рождество ее детства было Рождеством в Норфолке.
На следующий день вертолет нес королевскую чету с одеялами на коленях и собаками у ног над Кембриджем, над великолепными средневековыми башнями собора Или, “корабля болот”, и дальше на северо-восток в сторону Кингс-Линн. Вскоре заболоченные земли уступили место фермерским угодьям с островами сосновых лесов, пастбищами и коттеджами из кремня. Ненадолго под ними мелькнула эбботсвудская розовая вилла времен Регентства, и королева с удивлением заметила стадо оленей, медленно бредущих по лужайке у особняка. Далее последовали щетинистые безупречные поля и разбросанные рощи поместья Манкастер, чьи самые дальние уголки граничили с одной из королевских ферм, и, наконец, поля, дамбы и деревни самого поместья Сандрингем. Когда вертолет зашел на поворот, королева увидела блеск морской воды в далеком Уоше, а минуту спустя за грядой сосен показался Сандрингемский дворец с его регулярными и нерегулярными садами, озерами и размашистыми лужайками – достаточно большими, чтобы они могли приземлиться.
Дворец, возведенный для Эдуарда VII, когда он был принцем Уэльским, представлял собой краснокирпичную, небезбашенную идею викторианского архитектора о том, как должен выглядеть якобинский замок, и люди, которых чрезвычайно заботили архитектурные каноны, обычно были этой идеей возмущены. Королева, как и ее отец, очень любила самобытные уголки и закоулки Сандрингема. Филип, имевший свои твердые представления об архитектуре, однажды безуспешно предложил дворец снести. Но что действительно имело значение, так это двадцать тысяч акров болот, отмелей, лесов, пахотных земель и садов, из которых состояло поместье. Королева была прирожденным деревенским жителем, и здесь они с Филипом могли спокойно заниматься фермерством. Да, они были не из тех фермеров, что чинят заборы под проливным дождем и принимают на рассвете роды у овец, но вместе они заботились о земле и любили ее, потому что это была маленькая часть планеты, принадлежавшая им. Здесь, на севере Норфолка, они могли активно участвовать в попытках сделать мир лучше: для дикой природы, для тех, кто питался с этой земли, для пахарей, для будущего. Это было тихое наследие – они не говорили о нем публично (опыт Чарльза на этом фронте указывал почему), – но им самим оно было очень дорого.
В своем кабинете
2
Хилари Мантел (1952–2022) – британская писательница, автор множества исторических романов.
Поскольку Рождество было совсем близко, Рози не ожидала большого потока дел. Коль скоро роспуск монастырей и заключение королевских браков давно не входили в список обязанностей трона, основной задачей личного секретаря было поддерживать связь с правительством, налаживать коммуникации и составлять публичный график королевы. Но Уайтхолл и Даунинг-стрит 3 фактически закрылись на каникулы, СМИ сфокусировались на праздничных историях, следующее публичное появление королевы было запланировано только через три недели, да и это было всего лишь небольшое чаепитие в деревне. Томасу Кромвелю все это показалось бы весьма скучным. Рози в основном разбирала остатки писем, которые почему-то так и не попали в папку “срочно” в ее почтовом ящике. Однако час назад ей пришло новое уведомление. Возможно, праздники все-таки пройдут не так тихо, как она ожидала.
3
Даунинг-стрит – улица неподалеку от Уайтхолл-стрит. На ней располагаются резиденции ключевых фигур британского правительства, в том числе официальная резиденция премьер-министра Великобритании.
Миссис Мэддокс, безупречная экономка, и ее штат ждали появления королевской четы, выстроившись у входа в вестибюль. Сегодня во дворце восхитительно пахло дымком от камина, который потрескивал в салоне позади них – там семья соберется позже вечером с напитками и играми. Собаки потопали внутрь, радуясь возвращению, а Филип сразу же отправился в постель.
У королевы хватило энергии ровно на то, чтобы отдать должное паре свежих традиционных пирожков и чашке дарджилинга в светлой и просторной гостиной в задней части дома, большие эркеры которой выходили на лужайку. В одной из ниш уже стояла рождественская елка, частично убранная в красно-золотых тонах и ждущая остальных членов семьи, которые завтра закончат украшение вместе. Обычно королева выбирала рождественское дерево сама, но в этом году у нее не хватило времени. Небольшая цена за уютный домашний вечер, в котором она так нуждалась.
Она только что закончила разговор с миссис Мэддокс о планах на ближайшие несколько дней, когда в дверях гостиной появилась Рози. Эффектная помощница сделала реверанс, и королева заметила, что она держит под мышкой закрытый ноутбук. Ничего хорошего это не предвещало.
– Ваше Величество, есть у вас минутка?
– У нас проблемы? – спросила королева, надеясь, что ответ будет отрицательным.
– Не совсем, но кое-что требует вашего внимания.
– О боже, – их глаза встретились, и королева вздохнула. – Думаю, малая гостиная нам подойдет.
Она прошла в соседнюю комнату, которой обитые шелком в цветочек стены придавали нежный, женственный вид, несколько контрастирующий с реалистичными скульптурами птиц, которые здесь хранил принц Филип: напоминание об одном из его главных местных развлечений.
Рози прикрыла за ними дверь. Королева подняла глаза на помощницу. Рози, красивая молодая женщина тридцати лет, на своих фирменных каблуках преодолевала макушкой отметку в шесть футов. В своем возрасте и при все уменьшающемся росте в пять футов два дюйма королева привыкла смотреть почти на всех снизу вверх… образно выражаясь. Она не считала это проблемой, за исключением тех случаев, когда ей приходилось кричать высоким, глуховатым герцогам и министрам. К счастью, у Рози слух был превосходный.