Самое обыкновенное чудо
Шрифт:
– - Я пока ничего не хочу ставить сюда, - пояснила Лара.
– Так хорошо, уютно, просторно без мебели. Воздуха много. Вот только выращу цветы и повешу еще ночные шторы. Не купила пока.
Две спальни находились влево от зала. В одной, что была побольше, стоял во всю стену шкаф-купе, письменный стол с компьютером, широкая кровать, прикроватный комод, небольшой коврик на полу. Светлые ночные шторы нисколько не затеняли комнату, наоборот, от их светло-салатового цвета было только радостнее.
Во второй спальне, поменьше, стояла небольшая стеночка с книгами, короткий диван, на котором сидел большой
– Хотела сделать рабочим кабинетом. Компьютер сюда поставлю из спальни".
Но уютнее всего было на кухне. Бело-серая, под мрамор, мебель, уютный кухонный уголок, круглый обеденный стол, навесные полки, белые с голубым гжельским орнаментом занавески, высокий холодильник, микроволновка, на стене третий, небольшой по размерам телевизор, сияющая чистотой плита, красивая посуда. На плите стояла небольшая кастрюлька, блестящий чайник со свистком. И пахло здесь исключительно вкусно.
Леониду очень понравилось в доме Лары. Ему всегда у неё нравилось: и здесь, и в военном городке. Савка сразу себя почувствовал дома. Мальчик забыл про свое бобо, про ам-ам, обошел все комнаты, попрыгал на диване, стянул с него медведя, выдвинул в спальне ящики комода, покопался в белье, начал обследовать углы и остальные шкафы. Лара только смеялась, разрешала все. Она даже забыла, что хотела покормить мужчин. Напомнил тот же Савка. Он завершил свое исследование кухней, где вкусно пахло едой, влез на центральное сидение уголка и требовательно сказал:
– - Сявва ам-ам!
– - Ой, - спохватилась женщина.
– Я сейчас. Я же обещала вам свежие щи. Все! Подогреваю. Леня! Порежь, пожалуйста, хлеб. Еще в холодильнике огурцы с помидорами. Сейчас сделаю салат. Только придется вам его есть с подсолнечным маслом. Майонеза у меня нет, а сметаны немного, только на щи.
– - С маслом еще вкуснее, - отозвался Леонид.
Ели они на кухне. Там было тепло и уютно. Щи были просто отменные. Густые, наваристые. Ложка стояла. Так только Ларка умела варить! Леониду Лариса положила в тарелку еще и мозговую косточку с большим количеством мяса. Савке отрезала мясной кусочек попостней и тщательно покрошила, истолкла картошку и капусту в щах.
– - Да не надо, - сказал Леонид.
– Не мельчи. Мы с Савкой так все едим. Большой ложкой! Правда, сын?
– - Ты что, он маленький, - возразила женщина.
Савка не слушал, он стоял на сидении уголка за столом, здесь не было высокого детского стульчика, и держал наготове большую ложку, время от времени напоминал: "Ам-ам Сявва. Сявва ам-ам". Лариса остужала для него щи. А Леонид с аппетитом хлебал из своей тарелки горячие, прикусывая хлеб. Савка полез к нему, больше он не мог ждать. Лариса засмеялась, перехватила мальчика и начала кормить. Мальчик, не избалованный в последнее время вкусной едой, с желанием поглощал щи, которые Лариса только успевала подносить к его пухлому ротику, приговаривая: "Ай да, Саввушка, ай да молодец! Большим вырастет. Хорошо кушает!"
Постепенно настроение Леонида улучшилось. Пришло спокойствие, что жизнь теперь наладится. Ведь здесь Лариса. Она поможет. Как в П-ке, в военном городке. Савка уснул, разморенный сытной едой, успокоенный присутствием Ларисы. Он лежал на диване, раскинув широко ручки и ножки, укрытый легким пледом, в доме было тепло, малыш совсем не дергался во сне, не плакал, только два раза проговорил: "Лаля, Лаля!" - испуганно открыл глаза, увидел отца и Ларису и засмеялся. Лариса, сидящая рядом, в очередной раз умилилась, нагнулась, осторожно поцеловала ребенка. А Леонид тихо рассказывал, как попал сюда, как устроился на новом месте. Но он ни звука не произнес про то, что телефон Генриетты Ивановны Садовниковой ему дал Дерюгин. Лара тоже порывалась рассказать, но постоянно звучало имя генерала Дерюгина. Леонид мрачнел, слыша его фамилию.
– - Вот и Леня думает, что я любовница Якова Петровича, - расстроенно подумала Лара.
– Сразу мрачнеет. Лучше я помолчу. Как-нибудь потом все расскажу. Ох, Ванька, паразит, скотина, надо же такого наговорить про меня и Якова Петровича! И кому? Лене! Как только совести у него хватило!
Ничего не стала женщина рассказывать, только слушала. Их разговор прервал звонок мобильного телефона мужчины. Его неделю назад купил Леонид.
– - Леня! У тебя есть телефон? - обрадовалась Лара.
Тот кивнул, что-то четко, по-военному отвечая по телефону.
– - Есть. Сейчас буду.
Он отключил мобильник.
– - Лара! Меня срочно вызывают в больницу, - обескуражено сказал Леонид.
– Дежурный хирург затемпературил, а там привезли ребенка, девочка упала с высоты... Черепно-мозговая травма... Собирают бригаду... Мне придется поехать.
Лариса опять вспомнила себя, как везли её, а она теряла сознание от невыносимой боли, и спас её Леонид, и быстро сказала:
– - Поезжай, Леня.
– - А Савка?
– - Ленечка! Ну что ты говоришь? Со мной останется наш Савенок. Я посижу, - улыбнулась женщина.
– Или не доверяешь больше своей подружке?
– - Спасибо, Лариса, спасибо, подружка, - улыбнулся Леонид.
– За мной уже машина больничная едет. Там даже не стали спрашивать. Надо и все! Как в армии.
Леонид стал собираться.
– - Леня! Леня! Подожди! Дай мне номер твоего мобильника. И мой запиши, - попросила Лариса.
– - Хорошо, - согласился мужчина.
Ему показалось, что теперь связь межу ними установилась неразрывная. Но только ли в телефонах было дело?
Что нужно для счастья?
Что надо человеку для счастья? Этот вопрос женщина задавала себе весь вечер. И улыбка не сходила с её лица. Леонид уехал, а мальчик остался с ней. И жизнь сразу наполнилась смыслом. Ларе для счастья, во-первых, нужен был Савка, мальчик, к которому она привязалась всем сердцем. Поэтому сегодня Лариса чувствовала себя счастливой, ну или почти счастливой. Было еще и во-вторых. Но об этом женщина пока не решалась и помечтать.