Самое справедливое убийство
Шрифт:
— Да, нам это известно, — согласился Киселев. — И, как стало известно недавно, ни у одного из вас на момент совершения убийств нет твердого алиби.
— Но вы же проверяли! — Изумлению Пустовалова не было предела.
— Плохо проверяли, — усмехнулся Павел. — Кстати, и вы нам кое-что не сказали.
— Я? — удивился Илья.
— Именно вы, — кивнул оперативник. — Например, умолчали о том, как, забирая детей из школы или отвозя в бассейн, срезали
— Но мне это не казалось важным! — крикнул Пустовалов, держа руку на груди. — По-моему, пытаться сократить путь при километровых пробках — вполне нормальное явление. А воду или мороженое я всегда покупаю, когда еду с детьми.
— Значит, мы не знаем вашего точного местопребывания, — отметил Скворцов.
— Я клянусь вам жизнью детей, что не имею к убийствам никакого отношения! — Пустовалов побледнел. — И сейчас я не играю. Я действительно боюсь и прошу вашей помощи.
— Почему же вы отказались от нее раньше? — поинтересовался Константин.
— Повторяю: у меня не такие крепкие нервы, как у Малиновского и Иванова. — Еще минута — и предприниматель опустился бы на колени. — А они не хотели помощи от милиции.
— Почему?
Пустовалов замолчал.
— Спросите их сами, — наконец выдавил он.
— Боитесь сказать правду?
Илья Михайлович опустил плечи.
— Подумайте, может, в ней все и дело?
Пустовалов продолжал молчать. Павел пристально посмотрел на него:
— Как же тогда мы защитим вас, если не знаем от чего?
— Дайте охрану мне и моей семье. — Предприниматель умоляюще заглядывал в глаза сотрудникам.
— У нас каждый человек на счету, — пояснил Киселев. — При ваших доходах вы можете обеспечить себя платными телохранителями.
— Которые дадут меня убить! — в отчаянии прохрипел Пустовалов.
Оперативники хранили молчание.
— Значит, вы отказываетесь мне помочь?
— Еще раз повторяю вам, — Павел начинал терять терпение, — мы не отказываем в помощи тем, кто оказывает содействие нам. Вы же не желаете этого делать. Как я доложу начальству, с какой целью прошу охрану для вас?
Пустовалов встал со стула и двинулся к выходу. Прохоров догнал его в коридоре, вручив пропуск.
— Да, с отельчиком что-то нечисто, — заметил Константин после ухода непрошеного гостя. — Милиция должна защищать его владельцев, соблюдая определенную дистанцию.
— Пока лишь один из владельцев просил о защите, — заметил Киселев. — Остальные тоже имеют детей, но предпочитают смотреть беде в глаза.
— Правильнее сказать,
— А сие означает: надо хорошо потрясти отель и его владельцев, невзирая ни на что, — вынес вердикт Павел.
Глава 27
В последние дни он редко возвращался с работы в хорошем настроении. Постоянные думы о подстерегающей беде чуть посеребрили его светлые волосы и наложили на лоб глубокую продольную морщину. Ему казалось: еще немного — и он не выдержит этого гнетущего напряжения, этой боли в сердце. Открывшая дверь жена поцеловала его.
— Как хорошо, что ты пришел пораньше!
Для миллионов семей в мире эти слова имели только один смысл. А для них могли означать новую тревогу.
— Что-нибудь случилось?
Ее большие голубые глаза потемнели:
— Я видела ЕГО.
Он вздрогнул. Ему не надо было спрашивать любимую, кого именно. Лишь одного человека в их семье не называли по имени или фамилии.
— Ты выходила из квартиры? Я же запретил тебе делать это.
Жена виновато посмотрела на супруга:
— У Кирюши заболело горло. Я выходила в аптеку за лекарством.
— Он что, караулил тебя у подъезда?
Такое уже случалось не раз. И сейчас она кивнула, подтверждая его предположение.
— Что он хотел?
— Что обычно. — Женщина закрыла лицо руками. — Неужели мы никогда не сможем жить спокойно?
Он обнял ее и прижал к себе, думая о новом плане. Нет, просто так они не угомонятся. У него выудили почти все деньги и все равно не оставляют в покое. Господи, как он устал!
— Совсем скоро это прекратится. — Он погладил жену по пушистым волосам. — Вот увидишь.
Она подняла на него мокрые от слез глаза:
— Ты обещаешь?
Глава 28
Учительница общеобразовательной школы № 8 города Приреченска Клавдия Семеновна Сопова с пятым классом, где она была классной руководительницей, возвращалась из загородной поездки, испытывая чувство огромного облегчения. Надо признаться, женщина вообще не любила никаких поездок: с такими шустрыми подопечными они всегда были чреваты последствиями. Но директор, а также замдиректора по воспитательной работе постоянно требовали выполнение плана разного рода экскурсий, и волей-неволей приходилось скрывать свое отношение к подобного рода мероприятиям. Когда вдалеке показались жилые дома, преподавательница позволила себе расслабиться в автобусном кресле.