Самое справедливое убийство

Баскова Ольга

— Слушаю.

— Зайди, пожалуйста, в кабинет, — сказал Малиновский. — Мне нужно с тобой поговорить.

Иванов неохотно поднялся с мягкого стула.

— Зачем ты хотел меня видеть? — спросил он, входя в кабинет для совещаний.

— Я тут подумал… — Юрий загасил дымящую сигарету. — Мы с тобой не обсуждали участие в нашем бизнесе родственников погибших.

— Что конкретно ты хочешь обсудить? — удивился Андрей. — Все давно оговорено.

— И

ты согласен с этим? — ехидно поинтересовался Малиновский. — Значит, пусть люди, далекие от нашего дела и от бизнеса вообще, всюду суют свой нос?

— Ты прекрасно знаешь, что этого не будет, — возразил Иванов. — Их обязанности — присутствовать на некоторых совещаниях и получать прибыль.

— Ты считаешь данное решение справедливым?

— А почему нет? — Собеседник стал раздражаться.

— Значит, пусть какие-то Элечка Белозерова, сестра Корнийца, причем даже не родная, гражданская жена Варина, жена Пустовалова, пальцем о палец не ударившие за все время существования заведения, получают со мной наравне? — От злости Малиновский побагровел.

— Таково было желание нас всех, — напомнил ему приятель. — Мы хотели, чтобы наши семьи продолжали вести тот же образ жизни, что и при нас.

— Мы поступили опрометчиво. — Юрий вновь закурил.

— Чего же ты хочешь?

— А ты не понимаешь? Надо уговорить родственников наших погибших товарищей продать свои доли, — безапелляционно заявил предприниматель.

— А если они не согласятся?

— Это зависит от того, как мы будем просить, — Малиновский выпустил облако дыма.

— Ты собираешься им угрожать? — Андрей вцепился руками в стол.

— Почему бы и нет?

Иванов внимательно посмотрел на приятеля. Он не верил своим ушам. Нехорошее предчувствие закралось в его душу, поселив там липкий страх. Он собрал все мужество и спокойно поинтересовался:

— У тебя уже есть план?

— Еще нет, — Юрий улыбнулся, и от этой улыбки Андрея бросило в дрожь. — Я хотел обсудить его с тобой.

— Я против.

— Ты отказываешься от более чем в два раза большей прибыли? — спросил друг.

— Я отказываюсь от несправедливости.

— По-твоему, это несправедливость? — Малиновский уже не улыбался. Его лицо приняло упрямое и злое выражение.

— Самая настоящая.

Иванов решил не сдаваться. Он чувствовал: если сидящему напротив человеку дать волю, он заграбастает весь бизнес, оставив семьи их товарищей без гроша, он пойдет на все, даже на убийство. А может быть, уже пошел: Андрей вспомнил постоянное спокойствие партнера и ни капли сострадания при получении ими сообщений о смерти друзей. Недаром им интересовалась милиция. Они раньше его сложили два и два!

Малиновский, в свою очередь, пожирал собеседника глазами. Вот гад, строит из себя Робин Гуда! Если такой честный, пусть заставит папочку вернуть людям деньги. Юрий вспомнил: он с самого начала протестовал против включения в бизнес Пустовалова

и Иванова, невзлюбив их с первого взгляда. Эти мягкотелые личности всегда были не способны принять достойное решение. И если бы не их капиталы! Однако как легко работалось с Вариным и Корнийцом! Вот уж кто сейчас не распускал бы сопли, а стал думать, как сорвать куш побольше. К сожалению, ребят уже не воротишь, придется работать с тем, что имеешь. Самое страшное, эти чертовы правдолюбцы могут в случае чего накапать милиции, почуяв угрозу своей драгоценной жизни. Данная ситуация никак не устраивала Малиновского. Он смягчил выражение лица:

— Ладно, не кипятись. Раз сейчас ты не готов объективно оценить сложившуюся обстановку, я подожду.

— Тебе придется ждать моей смерти, — ответил Андрей. — И, мне кажется, ты уже начал.

Предприниматель вздрогнул:

— Что ты говоришь? Знаешь, перед тем как бросаться такими обвинениями, люди обычно думают.

— Представь себе, я долго думал. Учти, если я узнаю, что ты пытаешься выкупить доли наших товарищей при помощи угроз, я обращусь в милицию, — Андрей почувствовал, как страх перед собеседником стал исчезать.

— Я не собирался этого делать, — Малиновский вытер ладонью потный лоб. — А насчет прибыли, мне показалось, будет справедливым…

Иванов поднялся с кресла:

— На эту тему разговор окончен, Юра. Захочешь поговорить о чем-нибудь другом — я в твоем распоряжении, — он гордо покинул кабинет.

Малиновский достал початую бутылку виски и приложился прямо к горлышку. Его трясло. Он понимал: в такой ситуации Андрей вполне способен призвать на помощь милицию. Этого нельзя было допустить.

Глава 39

Тяжелые думы не покидали Иванова даже тогда, когда он вернулся домой. Жена Светлана приготовила вкусный ужин и накрыла в гостиной, однако Андрей едва притронулся к еде. Светлана заметила, как равнодушен муж к ее кулинарным стараниям, но не сказала ни слова: такое поведение было для него вполне привычным и понятным, особенно сейчас. Женщина молча собрала со стола и оставила Андрея одного. Он прилег на диван, обдумывая свои дальнейшие действия, сравнивая, сопоставляя. Теперь Лисков не казался ему достойной кандидатурой в убийцы. Малиновский куда больше подходил на эту роль: у него имелся веский мотив. Андрей понимал: Юрий не откажется от задуманного плана, если уже не начал осуществлять его. Он поднялся с дивана, взял со стола трубку радиотелефона и блокнот. Через минуту он, дав слово не информировать о данном звонке партнера по бизнесу, слушал рассказы родственников погибших о предложении Малиновского продать свои доли за гроши. Иванов почувствовал, как его охватывает гнев.

Глава 40

Приехав домой, Скворцов рассказал Кате о последних событиях расследования, добавив:

— Мы не продвинулись ни на шаг.

— Представь себе, я тоже, — попыталась успокоить его журналистка. — Готовлю тебе еду и постоянно думаю, но ничего не приходит в голову.

— Если бы третьей жертвой стал Иванов, мы бы искали народного мстителя, — сказал Константин, наливая чай, — и, возможно, нашли бы довольно быстро.