Самое Тихое Время Города
Шрифт:
Витька вежливо, но твердо настоял на том, чтобы проводить Лану до дому. Это повторилось и на следующей тренировке, и на последующей.
И, слава богу, ничего с ними не случилось.
Так прошло еще недели две. И уже ближе к европейскому Рождеству, когда повсюду гудели предпраздничные распродажи с Дедами Морозами, снегом из ваты и снежинками из фольги, Лана явилась на тренировку веселая и оживленная. На тренировке она на удивление удачно отработала все тао-лу и, видимо, в том же приступе вдохновения ухитрилась снести Андрея вместе с макиварой под общий смех.
После же тренировки Лана так же радостно сообщила,
– Как устроишься, обязательно звони. Или пиши. Ладно, Свет? – попросила Наталья.
– Да уж как-нибудь…
Лана распрощалась со всеми, клятвенно пообещала Витьке, что каждый день будет делать все упражнения и цигун, и упорхнула.
Витька с тоской посмотрел ей вслед.
Больше они ничего о ней не слышали.
До поры.
Когда наступает зима, приходит покой. Даже призраки Моего Города становятся ленивы и по улицам не гуляют. Зато уж балы, приемы и представления идут вовсю. Другое дело, что надо знать, где они, и уметь попасть. А это редко кому дается.
Я больше всего люблю осень. Но и зиму люблю тоже, за Рождество, Новый год, и еще одно Рождество, и за Старый Новый год, и Восточный Новый год, и еще кучу разных праздников, которые напридумывали себе люди. Это время, когда они очень верят в чудо. А когда очень веришь в чудо, оно приходит. Только у него нет на пузе надписи – «Здрасте, я ваше чудо!».
Чудеса приходят незаметно. И потому они еще более чудесны, когда вдруг осознаешь – а ведь чудо!
Миновала осень, и наступила зима.
Игорь все так же упрямо старался прижиться в доме, дом все так же был недружелюбен к нему. Если в нем и был домовой, то этот домовой откровенно Игорю вредил. Иногда он являлся в виде непарного носкоеда и селился в стиральной машинке, и в результате все носки становились непарными.
То он заставлял кран на кухне капать нудно и оглушительно, на всю квартиру, не давая уснуть. Он прятал предметы и важные записи. Он пережигал лампочки на другой день после того, как Игорь их менял. Он устраивал протечки и замыкания.
Игорь, стиснув зубы, упорно боролся за дом. Было тяжело, и он стал ходить в гараж, где стояла отцовская «Волга» – старой модели, голубая, с серебряным оленем на капоте. В последние годы отец хоть и редко ездил, но отреставрировал машину, заменив движок на какой-то особый, кажется мерседесовский. Игорь свозил красавицу в мастерскую, привел в полный порядок, но ездить на ней каждый день не мог набраться отваги. Это была отцовская машина, руль и рычаг передач еще помнили его руки. Игорь снова возвращался в настороженный дом, оставляя «оленьку» дремать в темном боксе.
Прямо накануне Нового года, вдобавок ко всем неприятностям, пропал Вилька. Бывало, кот уходил на пару дней, но тут он отсутствовал уже неделю. В квартире он, не в пример Игорю, чувствовал себя прекрасно. Игорь подозревал, что котяра уже успел договориться с местными бесплотными и невидимыми обитателями. Без Вильки Игорю стало совсем невыносимо – дома его больше никто не ждал.
Кот порой удирал во двор по водосточной трубе, но подняться сам назад не мог и ждал Игоря у подъезда. А то и у двери – соседи уже знали, что Вилька – Игорев кот, и впускали его. Но кот никогда
– Извините, это не ваш? – сказала мама.
Игорю даже не надо было раскрывать рот, потому как Вилька перепрыгнул на плечо хозяина и что-то заурчал, целенаправленно вылизывая и покусывая хозяйское ухо.
– Спасибо, – радостно и растерянно сказал Игорь. – Я уж и не надеялся.
– А я девочка Катя, – заявила младшая женщина, высовываясь из шарфа.
– Вы заходите, пожалуйста, – сказал Игорь, с ужасом осознав уже постфактум, что красуется перед дамами в довольно потрепанном тренировочном костюме и шлепанцах, а в квартире полный бардак. Но отступать было поздно.
– Нет-нет, мы домой, – сказала мама. – Нам пора.
– Но… Вилька… понимаете, он мой друг. Я не могу просто так… Вы хоть бы чаю попили. – Игорь уже понял, что эти две женщины вознаграждения не возьмут. Но просто так, с одним «спасибо», он отпустить их никак не мог. Вилька тем временем пролетел в квартиру, и, задрав хвост, побежал к родной миске, где уже неделю лежал сухой корм. Мама неэстетично называла это «сушеными какашками».
Катина мама попыталась было протестовать, но девочка Катя деловито вошла в прихожую и сказала, что хочет писать и еще хочет чаю с конфетами.
– Вот-вот! – возмутилась мама. – Нашла повод распотрошить подарок!
Катя протопала внутрь в грязных сапогах, мама зашипела, что нельзя грязнить пол, Игорь сказал, что тут вообще-то грязно, можно в сапогах, но мама сказала, что приучает дщерь к порядку, а дщерь заныла, что сейчас описается Игорь стал искать хоть какие-то тапки… Потом пошел на кухню и обнаружил, что к чаю-то ничего нет, один хлеб, старое варенье – и все.
– Ничего, – сказала Катя, – у меня есть конфетки.
– Добилась своего, – буркнула мама.
– Ой, какая красота! – вдруг возопила Катя, увидев фарфоровых кукол, которых собирала мать Игоря.
– Нельзя! – взвизгнула мама. – Разобьешь! И вообще, почему не спрашиваешь разрешения? И почему без тапок?
Игорь рассмеялся:
– Пусть вон ту куклу возьмет.
– Это ваши?
– Да нет, мамины. Она умерла недавно.
– Извините, – сказала Катина мама.
Вилька с Катей занялись своими детско-зверскими делами, мама осталась за ними присматривать, а Игорь пошел готовить чай и переодеваться.