Самое тихое желание

Питкевич Александра

Потеряв терпение, котяра подошел к ближайшему сугробу и демонстративно уселся прямо перед ним.

— Мяу, — веско было сказано нам.

— И? Снег? Тебе под хвостом подпекло? — растерянно обернувшись на Сольдеса, ища поддержки или подсказки, попробовала угадать я.

Очередным «мяу» меня, кажется, обозвали не слишком лестно, попутно сетуя, что такому замечательному коту досталась столь неразумная ведьма.

— Давай вернемся немного назад, — пытаясь успокоить мои нервы, предложил алхимик. — Кот стал орать,

когда мы возвращались. Ты говорила про снег.

— Да, — я кивнула, осматривая кошачьи следы, — я сказала, что снег похож на зефир…

— Мряу! Мря-а-а-у! — взвыл кот, глядя на нас как на самых неразумных существ этого мира.

— Погоди-ка, — Сольдес сжал мою руку, чуть нагнувшись к коту. — Снег?

Кот, глядя сосредоточенно и серьезно, покачал головой.

— Зефир?

— Мряу!

— Ты хочешь зефир? — не поняла я. Раньше таких истерик и странных вкусовых пристрастий у кота не наблюдалось, но мало ли. Все же он не просто кот.

Опять «нет».

— Ило, кажется, он хочет быть «Зефиром», — с сомнением выдал Сольдес, получив в ответ подтверждающий кивок, несколько «мр-р» и круг почета вокруг ног алхимика, с потиранием о штанины.

— Серьезно? — я с сомнением посмотрела на кота. — Зефир? Ты ведь понимаешь, что зефир обычно белый? А ты, как бы так помягче сказать? Не совсем бел. Или даже скорее, совершенно не белый. Нигде.

— Если только на негативе, — фыркнул Сольдес, покачав головой.

— Мяу!

— Ладно-ладно! — я подняла ладони перед собой, отступая. — Хочешь быть «Зефиром» — будь. Кто я такая, чтобы спорить. Только потом не говори, что с тебя смеются посетители и окрестные коты. Тоже мне, Зефир. В шоколаде.

**

Я не очень хорошо помнила, как мы сюда попали. Вот только вернувшись с прогулки, сидели и потягивали вино перед камином, отмечая новообретенное имя Зефира, а вот уже неудержимо целуемся, сидя на диване. Алхимик еще, кажется, пытался сдерживаться и останавливаться, я же была в каком-то странном состоянии. Запустив ладони под его вязаный свитер, я легко провела по ребрам мужчины. Но вместо томного вздоха мне достался судорожный всхлип. Ну, как я могла остановиться?

— Ило, прекрати щекотаться! — с хохотом, крепче прижав мои разошедшиеся руки к телу, мужчина повалился спиной назад, утягивая за собой.

Немного побрыкавшись, пытаясь вырваться из объятий, я недовольно засопела, вынужденно уткнувшись в мужскую грудь. И почему он так вкусно пахнет? В моей голове алхимик должен был вонять жжеными ингредиентами, порошками, расплавленным металлом… Кажется, Сольдес всем этим и пах, доводя меня до какого-то отупения.

— Отпусти меня, — сонно, резко утратив всю энергию, попросила я.

— Если обещаешь не брыкаться и примерить мой подарок.

— Обещаю.

— Не верю, — совершенно не уловив раскаяния, второй раз на подобное фиктивное обещание Сольдес не попался.

—

Ну, ла-адно… — понимая, что еще немного, и я усну как есть, в платье и лежа на груди алхимика, пришлось пойти на уступки. — Честное ведьмачье, я больше не буду тебя щекотать. Сегодня. И вообще, я не специально. Кто же знал, что ты так сильно реагируешь.

— Ты знала. Определенно. Лет с шести, наверное, — коснувшись губами моей макушки, заметил алхимик.

— Ой! Правда, что ли? Но я ничего такого не помню…

— Ой, правда что ли? — передразнил мужчина, помогая сесть. — Иди, переодевайся, врушка.

— И вовсе я не врушка. Так, пошутила немного, — отчаянно пытаясь проглотить зевоту, оправдывалась я перед самой собой.

Натянуть пижаму, подаренную Сольдесом, оказалось не так-то просто. Усталость после долгого дня брала свое, и я то умудрялась попасть в горловину рукой, то перепутала штанины, посекундно зевая. Но в итоге справившись с непослушной одеждой, я кинула быстрый взгляд в зеркало и хихикнуло. Я выглядела так, словно живу в этом доме уже несколько лет. Растрепанные кудри, мягкая пижама, босые ноги…

— Иланда, ты там не уснула? — в дверь постучали. — В моем доме есть более удобные места, чем кафель в ванной.

— Полы теплые, — выходя в коридор, я пожала плечами, — здесь вполне можно спать.

— Не сомневаюсь. Но утром у тебя все будет болеть, — алхимик в пижаме, похожей на мою, стоял, прислонившись к стене. — Уже почти четыре. Мне кажется, самое время отправиться спать. Идем, я поделюсь подушкой.

— Но ты только что меня выгонял! — сонно, но весьма возмущенно воскликнула я, идя по коридору слегка пошатываясь.

— Только потому, что меня кто-то пытался защекотать до смерти! — подхватив под локоть, фыркнул алхимик.

— Пф! — у меня не было серьезной аргументации, чтобы на это возразить, так что я просто закатила глаза. — Я сплю у стенки!

Мое заявление, что в гостевой комнате холодно, грустно и вообще подушки твердые, Сольдес мужественно проглотил, видимо сообразив, что мне просто катастрофически не хочется быть одной. Так что я проворно вскарабкалась на высокую постель, устроившись в углу на горке подушек.

— Эй, мне что же, одеяло не полагается? — уперев руки в бока, стоя в дверном проеме, праведно возопил алхимик. Только мне было все равно. Ведьма я или как?

— Ну, уж нет. Одеялом я делиться не стану! Найди себе свое.

— А ничего, что это — мое?

— Совершенно ничего. Я уверена, что сумею это пережить, — царственно кивнув, что было не так просто сделать, утопая в подушках, я закрыла глаза, вслушиваясь в шум и пытаясь угадать, что будет дальше. Но Сольдес показал себя, к моему некоторому разочарованию, настоящим джентльменом и не попытался вернуть честно отобранное, а сходил в соседнюю комнату, прихватив свободное одеяло оттуда.