Самое жуткое приключение
Шрифт:
Но мне было не до шуток.
Сразу после уроков я бросился домой и на полчаса заперся в ванной, сбривая с коленей клочки жесткой шерсти.
Когда с этим делом было покончено, оба колена покраснели и покрылись царапинами. Но по крайней мере, они опять стали гладкими.
Остаток дня я провел в своей комнате, размышляя о том, что со мной случилось. К сожалению, понять что-либо я был не в состоянии, в голове роились десятки вопросов.
И ни одного ответа.
Лежа на животе и прислушиваясь к боли в коленях, я терялся
Неужели это «Мгновенный загар» так подействовал на организм? Может, он проник в кровь и распространился по всему телу?
И я превращаюсь в какое-то громадное волосатое существо вроде Кинг-Конга?
Вопросы, вопросы… но ни единого ответа.
Эти вопросы продолжали тревожить меня, пока я шагал вместе с Джередом к белому дому Лили, стоящему на углу квартала.
Лучи солнца проникали сквозь голые ветки двух кленов, растущих возле подъездной дорожки. В воздухе пахло весной. Почти весь снег Растаял, кое-где показалась трава.
Снеговик, стоящий во дворе, подтаял и скособочился. Шлепая в резиновых сапогах по лужам, я шел к дому Лили следом за Джередом, с трудом волоча футляр с гитарой и усилитель.
Лили сама открыла нам дверь. Они с Кристиной уже начали репетировать. Сегодня Лили была одета в яркий красно-синий лыжный свитер поверх голубых леггинсов, а Кристина – в потертые джинсы и зеленый свитер с золотистым силуэтом собора Нотр-Дам.
– А где Мэнни? – спросила Лили, запирая дверь.
– Понятия не имею, – отозвался я, вытирая ноги о коврик. – Странно, что он еще не пришел.
– Сегодня его опять не было в школе, – сообщила Кристина.
– Ну вот, только этого нам не хватало! – воскликнула Лили, покусывая нижнюю губу. – Слышали, что говорил сегодня Хью? Знаете, что подарил ему отец?
– Знаем. Новый синтезатор, – сказал я, склонившись над футляром с гитарой. – Хью мне все уши прожужжал. Он уверяет, что синтезатор звучит, как настоящий оркестр.
– Подумаешь, невидаль! – поморщился Джеред, снимая с подошвы прилипший прошлогодний лист. Отлепив мокрый лист, он повертел его в руках, не зная, куда девать, и затолкал в карман джинсов.
– Если у Хью целый оркестр, а у нас – всего три гитары и детская игрушка вместо настоящего синтезатора, у нас нет никаких шансов, – вздохнула Лили.
– Это не детская игрушка! – вступился Джеред за свой инструмент.
Я был согласен с ним.
– Если его приходится заводить, как патефон, это еще не значит, что он не настоящий!
– Он маленький, но зато со всеми функциями, – добавил Джеред, устанавливая синтезатор на журнальном столике и включая его.
– Ладно, хватит спорить. Начнем работать, – заявила Кристина, подкручивая колки своей блестящей красной гитары фирмы «Гибсон». – Что будем играть?
– А как же Мэнни? – вспомнил
– Я пыталась ему дозвониться, – сообщила Лили, – но то ли телефон отключен, то ли линия повреждена. В трубке не слышно даже сигнала.
– Так пойдем навестим его, – предложил я.
– Отличная мысль! – подхватила Кристина.
Мы вчетвером направились в прихожую за куртками, но у двери Лили вдруг остановилась.
– Мы с Ларри сами сходим к нему, – заявила она, обращаясь к Кристине. – А вы с Джередом начинайте репетировать. Зачем идти всей гурьбой?
– Ладно, – согласился Джеред. – Кому-то надо остаться здесь – на случай, если Мэнни все-таки объявится Мы с Лили быстро оделись и вышли из дома. Лили в высоких сапогах смело преодолела огромную лужу у крыльца.
– Не выношу, когда снег начинает таять и становится серым, – сердито выпалила она. – Прислушайся, и ты не услышишь ничего, кроме звона капели. Вода капает и с деревьев, и с крыш.
Лили преградила мне путь и остановилась. Мы замолчали, слушая, как капает вода.
– Оглушительный звон, правда? – с улыбкой спросила Лили. Солнце отражалось в ее глазах – голубом и зеленом.
– Оглушительный… – произнес я.
Лили часто говорит что-нибудь этакое, отчего мурашки по коже. Однажды она призналась мне, что пишет стихи. Целые поэмы о природе. Но свои стихи она мне никогда не показывала.
Мы побрели по снеговой каше. Солнце припекало, и я расстегнул куртку.
Свернув за угол, мы оказались у дома Мэнни. Он жил в квадратном кирпичном особняке на вершине холма. Снег на холме покрылся коркой льда, и получилась отличная горка. Двое малышей катались с нее на голубых пластмассовых дисках. Но диски ползли вниз еле-еле, потому что лед давно подтаял.
Мы прошли мимо них и поднялись на веранду дома. Лили позвонила в дверь, я постучал.
– Эй, Мэнни, открывай! – крикнул я.
Но никто не ответил.
В доме было тихо. Только по водосточной трубе стекала талая вода.
– Мэнни! – снова позвал я и заколотил в дверь.
Лили позвонила еще раз.
– Никого нет дома, – тихо произнесла Лили, сошла с веранды, приблизилась к окну, встала на цыпочки и попыталась заглянуть в дом.
– Видишь что-нибудь? – спросил я. Она покачала головой.
– Только свое отражение. Внутри темно.
– И машины возле дома нет, – вдруг заметил я и снова заколотил по двери.
К моему удивлению, дверь заскрипела и приоткрылась.
– Дверь не заперта! – крикнул я Лили. Она бегом вернулась на веранду. Я приоткрыл дверь и спросил:
– Есть тут кто-нибудь?
Тишина.
– У вас не заперта дверь! – добавил я. Лили распахнула дверь, и мы шагнули в прихожую.
– Мэнни! – позвала Лили, приставив ладони рупором ко рту. – Мэнни!
Я вошел в гостиную и ахнул. Я пытался что-то сказать, но не мог. Увиденное ошеломило меня.