Самоход. «Прощай, Родина!»
Шрифт:
– Заряжай бронебойным! Огонь!
Виктор с удивлением увидел, что танк, по которому он стрелял, продолжает движение. Однако он поклясться мог, что попал! Но ни дыма ни огня не было. Наоборот, танк выстрелил из пушки. Это был средний T-III, и его снаряд разорвался на позициях пехоты.
Виктор навел в башню и выстрелил. На этот раз эффект был сильный, танк взорвался. Башню сорвало и отбросило, а железную махину охватило пламя.
– Есть один! Заряжай! – снова прозвучала команда.
Виктор
Виктор навел прицельную марку прямо на смотровую щель механика-водителя. Выстрел! Танк прополз немного и встал. И опять Виктор не увидел ни огня, ни дыма.
– Почему он не горит? – тихо спросил он себя.
Командир орудия стоял рядом и услышал его. Наблюдая за попаданиями в бинокль, он ответил:
– Попадание было, я искры видел.
Виктор понял, что не промахнулся. Он решил выстрелить еще раз в неподвижную цель. Подвел марку прицела под башню и выстрелил.
На этот раз башню сорвало, она съехала назад и набок, ствол склонился вниз и смотрел в землю. И опять – ни дыма, ни огня.
Немецкая пехота покинула бронетранспортеры через задние двери и рассыпалась цепью. С бронетранспортера по нашей пехоте стал бить пулемет.
– Ударь по транспортеру, пулеметчик нашим головы поднять не дает.
Из-за скошенной лобовой брони виднелась только голова пулеметчика.
Виктор прицелился немного ниже сверкающего огнем пулемета и выстрелил. Когда самоходка перестала раскачиваться после выстрела, он увидел в прицеле, что у транспортера разворочена лобовая броня, а пулемета не видно, его сорвало с вертлюга.
Нарвавшись на сильный пушечный огонь и понеся потери в технике и людях, немцы отступили.
– Надо позицию менять, – сказал командир орудия Тихон. По званию он был младший сержант, как и Виктор. – Заводи!
Позицию самоходки наверняка засекли, и вскоре последует артналет или бомбежка.
Тягач задом, ломая молодые деревья, двинулся в небольшой лесок. Командир решил отвести орудие назад, а после налета вернуться в капонир.
Так и случилось. Уже через четверть часа немцы открыли огонь из гаубиц. Стреляли точно, снаряды рвались рядом с капониром, и если бы они остались, пушка была бы повреждена.
Налет продолжался около получаса. Командир орудия посмотрел на часы – большие, карманные.
– Обед у фрицев, по расписанию живут.
Немцы и в самом деле не ходили в атаку и не вели артобстрелы во время завтрака, обеда и ужина. Немецкий орднунг!
Но атак не было до самого вечера. Перегруппировались они или искали мотоциклетными дозорами прорехи в линии обороны – неизвестно.
Виктор
– Товарищ младший сержант, разрешите сходить к подбитым танкам! – обратился он.
– Зачем? – удивился командир орудия. – Горелого железа не видел?
– Посмотреть хочу, почему при попадании снаряда танк не загорелся и движение продолжил.
– Хм… Надо тебе к командиру батареи идти. Сам понимаешь, «нейтралка». А вдруг ты к врагу перейти хочешь?
Виктор козырнул и пошел к комбату.
Старлей сидел в небольшой землянке и при свете коптилки заполнял документы.
– Разрешите обратиться?
– Разрешаю.
Виктор объяснил причину обращения.
Комбат внимательно посмотрел на него:
– Не ты первый внимание обратил, самого этот вопрос занимает. Идем!
Старлей накинул шинель, наверное – еще довоенного пошива, поскольку петлицы были бархатные, а не черного сукна, как шили в военное время, и они прошли к пехотинцам.
Старлей нашел ротного, молодого лейтенанта. Тот ничего не имел против и даже дал двух автоматчиков для охраны. «Нейтралка», мало ли что… До танков было далеко, ближайший из них – в двухстах метрах от траншей, да и видно уже было неважно, старлей периодически подсвечивал трофейным фонариком с синим стеклом.
Это был тот танк, по которому Виктор стрелял в первую очередь – T-III. Вот и входное отверстие от снаряда.
– Сюда попал? – спросил старлей.
– Это был первый выстрел. После него танк продолжал движение и даже выстрелил. Вторым снарядом я в башню угодил.
– Надо посмотреть.
К удивлению обоих, на корме обнаружили выходное отверстие – овальной формы, с рваными краями.
– Вот оно что! – присвистнул комбат. – Первый снаряд насквозь прошел, экипаж не задел и мотор не затронул. Бронебойный – это же просто болванка, проткнул, как шилом. А на башне броня толстая, снаряд всю энергию ей передал – башню-то и сорвало. Идем смотреть другой.
Вторым оказался танк T-IV. Пробитие было там, куда целился Виктор – входное отверстие находилось рядом со смотровой щелью. Наверняка первым снарядом механика-водителя убило, а вторым башню сорвало.
Виктор рассказал, как было дело. Комбат не поленился, забрался на корпус танка, посветил фонариком и отшатнулся.
– Если нервы в порядке, лезь сюда. – И протянул Виктору фонарик.
Наводчик заглянул. Картина его взору предстала жуткая: сплошное месиво из костей, крови – как после мясорубки. Снаряд убил водителя, а когда снесло башню, погиб весь экипаж.
– Интересная складывается картина! – лейтенант, укрываясь за корпусом, закурил папиросу.
– Выходит, надо сразу в башню стрелять.