Самолёт для валькирии
Шрифт:
На ранних стадиях своего развития, она несла в себе все черты новой мифологии, а не идеологии. Но, по мере становления, введения в обиход понятий о социальной справедливости и Развитии, "Пути"(см. "Путь(идеология)") она всё более превращалась в полноценную идеологию индейцев Латинской Америки.
Данный пример показывает какую силу имеют мифы в среде отсталых народов. Ранее статичные культуры, в том числе и находящиеся в упадке, пришли в движение и стали очень восприимчивы к многим новым веяниям.
Также, с другой стороны,
Фактически, уже с осени 1901 года, можно говорить о появлении на этом континенте новой силы, спаянной ИВ которая впоследствии была названа Боливарианским союзом(далее БС).
Нет сомнений в том, что к созданию и становлению ведущей идеологии БС приложили свои усилия братья Эсторские. Ранее также многие исследователи выдвигали гипотезы подобного содержания. За это говорил, в частности, общий дух их произведений первого десятилетия двадцатого века. Но, тем не менее, выдвигались и другие, не менее обоснованные гипотезы, по которым Хосе Игнасио Хименес, сам создал свою идеологию, хоть и под сильным влиянием от прочтения произведений братьев Эсторских. В частности, "Древнейшие цивилизации земли", "Загадки древнейшей истории", "Мифы о Звёздах" и т.д. Эти труды, были найдены в его весьма немногочисленной библиотеке, уцелевшей после покушения на него в 1921 году.
Тем не менее, по недавно рассекреченным материалам..."
– - Полёт валькирии
– - Из воспоминаний подполковника Якушкина Андрея Михайловича
Великий Князь Александр Михайлович, таки соизволили меня пристроить к этим ужасным братьям Эсторским. Несмотря на конфуз при первом знакомстве с ними. Так что отныне, я был при них ушами и глазами его императорского высочества.
Впрочем, надо отдать братьям должное. Это со стороны они производили ужасное впечатление. Особенно в высшем свете. Вблизи, они производили впечатление... странное. Впечатление людей, как бы не принадлежащих этой реальности. Как бы выпавших из неё. Но вместе с тем, каким-то мистическим образом с нею связанные и оказывающие на неё, эту реальность, часто колоссальное влияние. Чем дольше я общался с ними, тем больше во мне крепло это впечатление.
А след они оставляли везде. В душах людей, в самой ткани бытия. Причём умудрялись пропахать такую борозду, что зияла там десятилетиями, становясь предметом пересудов, воспоминаний, обсуждений в кругах высоких и низких, учёных и не очень.
В тот памятный день, меня, как и всех офицеров Первой Военно-Воздушной Базы, отправили в сопровождение нашего самолёта. "Сокола".
Братья же, то ли по инерции, то ли по каким-то ещё своим тайным соображениям, именовали наш аэроплан просто - "Модель номер три". И всё. Хотя тогда в обводах его корпуса многие находили изысканное
Впрочем, эстетов всегда хватало...
Для демонстрационных полётов выбрали большой ипподром на окраинах Парижа. Поле там большое, разбег для самолёта достаточный. И зрители могли рассесться на вполне удобных трибунах, с хорошим обзором всего, что творится на поле.
Да и то, что за четыре дня, минувшие с полётов пепелаца возле Эйфелевой башни, новость о чудо-технике расползлась по Парижу, обещало особенный наплыв зрителей. А уж то, что там, возле Башни, не обошлось без большого скандала, обещало ещё больший наплыв. Уже не только тех, кто хотел поглазеть на чудеса техники и сумасшедших, решивших летать на ней по небу, но и любителей дешёвых сенсаций, скандалов.
Интерес последних был сильно подогрет газетчиками, продолжающими смаковать подробности фантастического побоища между полицией и суфражетками. Кому как, но у многих из тех офицеров, которых я знал, та безобразная драка вызвала оторопь. Ну не привык русский человек, чтобы так обращались с дамами. Да и сами дамы были... Мягко говоря, не совсем в себе.
Но, конечно, особняком стояли наши доблестные женщины, оседлавшие это новомодное чудо техники. Хоть и были они лишь частично замешаны в скандале, но публике очень сильно, почему-то, понравилось то, что русские авиатриссы были одеты в платья... в цветах суфражизма. Одни видели в этом намёк, другие провокацию, третьи просто безудержно хохотали со всего, что в результате получилось.
И те, и другие и третьи, с нетерпением ждали что же будет на этот раз. Заранее объявленный и разрекламированный показ полётов самолёта "модель номер три". В связи с этим ожидалось, что наплыв публики будет беспрецедентным.
Так и вышло: трибуны были забиты до отказа, а в окрестностях собралась ещё большая толпа зрителей, кому не посчастливилось успеть купить билеты на ипподром.
День для полётов был просто замечательный. Опять ясное небо, с лёгенькими облачками и лёгенький ветерок, который совсем не предвещал чего-то экстраординарного.
Пока техники выкатывали самолёт на поле, публика просто шумела, с интересом рассматривая стрекозиные очертания фанерного произведения технического искусства. Но когда показались фиакры с авиаторами, взорвалась рёвом и свистом.
Всё это лишь слегка заглушил оркестр специально для этого привезённый его высокопревосходительством, генералом Кованько, грянувший "Марш авиаторов".
Фиакры степенно выехали на поле и остановились напротив трибун.
Первым вылез его всокопревосходительство. Стоящие рядом офицеры, тут же, как полагается, взяли под козырёк.
Вслед за его высокопревосходительством спрыгнули на поле два месье. И, что характерно, одетые одинаково -- в чёрные кожаные куртки, и не менее чёрные брюки, заправленные в высокие ботинки. Публика, уже по самые уши, заинтригованная газетчиками, тут же признала в братьях тех самых Эсторских.