Самолеты-призраки Третьего Рейха. Секретные операции Люфтваффе
Шрифт:
Вероятно, такие вопросы впервые приходили им на ум. Но самое главное еще предстояло впереди, а именно как доложить о случившемся начальству и особенно самому Абакумову?! Раздосадованные офицеры быстро поняли, что повышения в званиях и награды откладываются до лучших времен.
После этого случая немцы, вероятно, догадались, что их водят за нос. Тем не менее радиоигру они все же продолжали, но уже никаких самолетов под Егорьевском больше не приземлялось.
Призраком, так поразившим смершевцев, был двухмоторный самолет Аг-232, который был создан еще в 1940 г. Он получил название «Многоножка» («Tausendffissler») благодаря уникальной конструкции шасси. Для посадки и взлета с обычных аэродромов использовалось «классическое» шасси, состоявшее из полуубираемой носовой стойки и убираемых в крыло основных стоек. При этом их высота при помощи гидравлики могла регулироваться прямо из кабины пилота. При посадке же на неподготовленные грунтовые площадки и при
Аг-232В брал до семи тонн грузов, причем в фюзеляж по опускающейся аппарели могли заехать несколько мотоциклов и даже легковой автомобиль. Регулируемые по высоте основные стойки значительно облегчали погрузочно-разгрузочные работы. Самолет мог «присесть», чтобы его задний грузовой люк оказался на уровне кузова грузового автомобиля. Общий взлетный вес машины мог составлять 20 т при дальности полета 1300 км. Недостатком «Многоножки», как и всех транспортников, была низкая скорость — не более 300 км/ч. Поэтому для защиты от истребителей самолет получил довольно сильное вооружение. Вверху фюзеляжа, сразу за пилотской кабиной, установили вращающуюся башню с 20-мм пушкой MG151, непосредственно в передней части кабины находился 13-мм пулемет MG131 и еще два таких же пулемета — в задней части фюзеляжа, в огневой точке над грузовым люком.
В отделениях I./KG200 на Восточном фронте для спецопераций по заброске агентов в основном использовались Не-111. Однако их вместимость была небольшой, и потому для полетов в интересах отделения «Клара», располагавшегося тогда в Риге, были привлечены шесть Аг-232В-0 из 14-й эскадрильи TG4 во главе с майором Петцем (Petz). Эти самолеты выполняли секретные полеты сначала над северно-западной частью России, а потом и над Прибалтикой, Финляндией и Норвегией.
Еще в конце лета 1942 г. Гиммлер, Шелленберг и Риббентроп на встрече с Гитлером обсуждали возможность подрыва силы советского сопротивления путем убийства Сталина. Затем в начале 1944 г. эта идея снова возникла в недрах РСХА. Во время одного из совещаний его глава обер-группенфюрер Кальтенбруннер, вероятно, предварительно «проконсультировавшись» наверху, предложил подготовить операцию по убийству «отца всех народов». Сотрудник СД Грайфе рекомендовал поручить выполнение столь ответственного поручения некоему Таврину — русскому агенту, уже прошедшему специальную подготовку.
Надо заметить, что есть версия о том, что идею покушения на «верховного» выдвинул бывший 2-й секретарь Ростокинского райкома ВКП(б) г. Москвы и бывший член военного совета 32-й армии Г. Н. Жиленков, с которым Таврин был знаком еще с июня 1941 г. По сценарию бывшего партийца, агент-одиночка должен был обосноваться в столице и познакомиться с женским персоналом, работавшим в Кремле. Затем следовало выяснить маршруты движения Сталина, проработать планы проникновения в Кремль и Большой театр, где тот часто бывал. Само убийство планировалось осуществить выстрелом из пистолета с отравленными пулями, взрывом радиоуправляемого фугаса или выстрелом по автомашине вождя из миниатюрного гранатомета «панцеркнакке». [141] Вслед за уничтожением Сталина передавался сигнал по радио, после которого немцы должны были высадить на окраине Москвы большой десант, захватить власть и передать ее правительству генерала Власова.
141
Сие оружие стреляло бронебойно-зажигательными снарядами, пробивавшими броню толщиной 45 мм с расстояния до 300 м.
Маловероятно, что немцы, которым Жиленков отвел лишь роль «помощников» и которые должны были фактически на блюдечке принести власть Власову, могли всерьез воспринять этот план. Однако, возможно, что при разработке реального плана покушения ими все же были использованы некоторые идеи Жиленкова. [142]
Так кому
142
Не стоит также исключать, что подобный вариант с захватом власти Власовым был впоследствии во время допросов «подсказан» Таврину допрашивавшими его сотрудниками НКВД, НКГБ и «Смерша». Такой вариант был более весомым и героизировавшим спецслужбы по сравнению с разоблачением обычного террориста-уголовника.
Собственно «Тавриным» Петр Шило стал в 1939 г., когда по подложным справкам получил паспорт на эту фамилию. Под ней он даже успел окончить курсы младшего комсостава. В 1942 г., когда Таврин уже был командиром пулеметной роты 1196-го стрелкового полка, он был опознан одним из бойцов, знавшим его ранее под другой фамилией. После беседы с оперуполномоченным Особого отдела Таврин почувствовал запах жареного и в ночь на 29 мая бежал за линию фронта к немцам. Аферист кочевал по разным лагерям, пока наконец не совершил очередной свой побег, но теперь уже от немцев. Будучи вскоре пойманным, он в июне 1943 г. попал в тюрьму в Вене, где на него и обратили внимание представители «Цеппелина».
Находчивость и умение Таврина быстро ориентироваться в сложной обстановке, изворотливость и талант уходить от ответственности, а также ненависть к Советской власти привлекли сотрудников германских спецслужб. Находясь в разведшколе Абвера в Австрии, Таврин не только отлично учился, но и попутно разоблачил группу заговорщиков. После этого он прошел специальную подготовку, причем с ним беседовали Власов и Отто Скорцени, поделившийся своим личным опытом диверсанта.
В ходе подготовки к выполнению спецзадания немцы разработали для Таврина легенду о ранении и пребывании в госпитале. Для ее подтверждения немецкий пластический хирург сделал ему на животе и ногах шрамы, якобы оставшиеся от полученных на фронте ранений. Возглавляемый оберстом Геленом отдел «Иностранные армии Востока» предоставил безупречно сделанные документы. Согласно им, майор Таврин являлся заместителем начальника отдела «Смерш» 39-й армии, а его напарница Лидия Бобрик, ставшая в период операции его женой, — секретарем Особого отдела дивизии лейтенантом Шиловой.
Однако немцы все же явно перестарались. Таврин был увешан целым иконостасом орденов, включая подлинную звезду Героя Советского Союза, коей не был удостоен ни один из офицеров «Смерша» за всю войну. Чего уж тут говорить о чисто полководческой награде, каким был орден Александра Невского. Но мало того, этот орден и орден Красной Звезды были привинчены к левой стороне его гимнастерки, хотя их полагалось носить на правой. Впоследствии именно эти регалии сыграли для Таврина роковую роль.
Впрочем, непростительных промахов в подготовке этой «секретной» операции можно насчитать десятки. Так, и в лагере СД для отобранных советских военнопленных, и в рижском отделении «Цеппелина», куда в начале июня 1944 г. вместе с женой был доставлен Таврин, царила полнейшая «демократия». Десятки людей знали друг друга в лицо, причем не только по кличкам, но и даже по настоящим фамилиям. На «товарищеских вечеринках», а просто говоря, на попойках офицеры-«цеппелиновцы» открыто обсуждали предстоящие операции с агентами, критиковали друг друга и даже свое начальство. В итоге о предстоящей заброске «агента 001» узнали и куда следует доложили внедренные агенты советской контрразведки. Поступили аналогичные сообщения и из других источников.
Само задание выглядело более чем авантюрным и опереточным. Спецы из СД не имели ни малейших представлений о порядках в военной Москве, полной чушью выглядело задание «обзавестись связями с женщинами, работавшими в Кремле», не говоря уже о попытках проникнуть на «торжественные мероприятия». Пострелять из карманного гранатомета в машину Сталина теоретически было возможно, но вероятность поражения цели была мизерной.
В начале июня 1944 г. глава РСХА Эрнст Кальтенбруннер сообщил начальнику штаба KG200 майору Курту Рандель-Земперу (Kurt Randel-Semper), что необходимо быстро подготовить самолет, способный взять на борт двух агентов вместе с транспортом, чтобы затем высадить их, приземлившись в советском тылу. Естественно, что машиной, выбранной для выполнения этого секретного полета, стала упоминавшаяся выше «Многоножка».