Самоочищение или Сарказм – к покаянию путь

Приб Александр Эдуардович

Оп-ля, Тру-ля-ля,

Дроля милая моя!

***

И начал тот народ свою нову историю

На прежнюю горемычную непохожую.

Он работал в поле с утра до ночи,

Не канючил, не просил помочи.

Знамо

дело прошли долги столетия,

И народ тот был славой отмеченный.

Окрестьянился, окультурился, ласков был,

Но особливо с молоду он спивати любил.

Как отставит бывало мужик плужок в сторону,

Да как запоет песню с сельчанами хором он,

Да как закружится в хороводе весело,

А сарафаны вокруг их женок веером.

На кардионе любил польку сыгрывать,

Да на мандолине в такт ему подыгрывать.

А еще песню люди те сложили классную

Про реку Волгу с большим вассером.

Лирическое отступление номер 2.

***

Расцвела наша культура

Средь лесов и средь болот,

Шире Фольги, шире Фольги

О ней славушка течет.

Танцен, танцен - наша счастье,

Музик - наш аккордеон,

Веселимся и танцуем,

Самагонка вдофоль пьем.

С нами в круг пожалуста

Становитесь, госпота!

И коряк и эскимос,

А не то полючишь в нос.

Оп-ля, тру-ля-ля,

Начианем все с нуля!

Оп-ля, тру-ля-ля,

Дроля милая моя!

***

Зажили они припеваючи, труд с песней перемежаючи

Да детишек своих к культуре приобчаючи.

Были русски немцы всегда дружны веселы,

Долго жили пока на Волге стало тесно им.

В их немецкой культуре избыток настал,

Так ее много было,

что даже аппетит пропал.

И судили-порешили за немцев русские,

Что б несли они культуру в дебри тунгусские.

И ушли их с Волги-матушки в разны стороны,

Кого в Бурятию, кого в Мордовию да с иконами,

С кардионами, мандолинами, фортепьянами,

И от новой долюшки были они словно пьяные.

И взялись они в дебрях диких нехоженных

С тройной силушкой землицу пахати, зерно сеяти.

Не желели они, не плакали о годах прожитых,

Потому как заданье им было добро деяти.

Так-от долго они по Тартарии скиталися

Что по Волге-любавушке вконец исскучалися,

И что-то имя уже все хужей заспивалоси,

Надорвался народец, душой ослабилси.

А в Москве-то это горе увидели, озаботились,

Что охляли русски немцы, танцы забросили.

А без танцев без песен всяка работа с рук валится,

Земля с трудом пашется, коровенка не даится.

И нашли в Москве власти, по сусекам поскребыша,

Немца русскага Геню Магтенса – добра молодца.

И дали они ему заданье нелегкое, ой нелегкое, но отважное -

Ренимировать душу грешну немецку - дело важное.

Дали ему кабинет како-никакой пред Кремлем каменным

Да печать здоровущу, а оклад тощий, маненький,

Будешь ведать, грят, ты культурою, культурою немецкою,

Хватит тебе словно Мурому убогому сидеть за печкою.

Завздыхал Генюша тяжко, а что ж поделати,

Надоть в тунгуссиях каторжных песнь налаживать,

Сарафаны цветны шити, раскрашивать

Да новы песни писать-сочинять, разучивать.

Лирическое отступление номер 3:

Сарафаны, сарафаны,

В сарафанах молдаване,

Между ними Магтенс пьяный,

Наш немецкий культурянин.

С бодуна иль с полупьяну

Перепутал культурянин

Молдованок с черной бровью

С немками с великой Волги.