Самоубийство исключается. Смерть в аренду (сборник)

Хейр Сирил

Стефан взял письма и отнес в кабинет отца. Там он уселся за отвратительный письменный стол, занимавший половину этой неуютной маленькой комнаты, и погрузился в чтение. Читал он довольно долго, пока звук гонга не позвал его к ленчу.

– Ну, как успехи? – спросила мать, когда они встретились за столом.

– Уже почти все письма прочитал.

– Неужели?

– И собираюсь прочитать их еще раз после ленча. Все они представляются мне ужасными, тем не менее я должен досконально их изучить.

Заметив проступившее на

лице сына брезгливое выражение, миссис Дикинсон подняла бровь, но комментировать его слова или задавать вопросы не стала.

– Должен – изучай, – доброжелательно произнесла она и переключилась на другую тему.

Во второй половине дня она зашла в кабинет мужа. В этот момент Стефан, изучив наконец письма, перетягивал пачку старой резиновой лентой. Услышав, что в комнату вошла мать, он поднял на нее глаза, но ничего не сказал.

– Итак, – произнесла она, усаживаясь в единственное находившееся в комнате кресло. – Вычитал что-нибудь интересное?

– Интересное?… – протянул Стефан, прищурившись. – Лично мне все эти письма показались на редкость отвратительными.

– Жаль, Стефан, – произнесла Элинор Дикинсон, – что ты не оценил этих писем по достоинству. Вот уж не думала, что ты такой пуританин. Кроме того, подобная реакция говорит о некоторой твоей духовной незрелости… В определенном смысле то, о чем он писал, можно назвать вполне нормальным. Иногда мне кажется, что если бы ты демонстрировал большую заинтересованность по этой части, то, возможно, меньше играл бы на бирже и в другие азартные игры.

– Ну, если ты считаешь «нормальными» животные проявления человеческой натуры, – начал было Стефан, – то…

– Разумеется, я говорю о другом и имею в виду совершенно естественный интерес к противоположному полу, которого, как мне кажется, тебе не хватает. Как только ты замечаешь, что девушка начинает проявлять к тебе интерес, ты бросаешь ее, словно горячую картошку. Взять, к примеру, мисс Даунинг. Очень милая юная особа. Впрочем, я пришла к тебе по другой причине. Скажи, какое впечатление произвели на тебя эти письма?

– Знаешь, мама, я бы предпочел не обсуждать их с тобой.

– Глупости! Ты можешь говорить со мной обо всем. И если боишься, то я – нет. В конце концов, о чем повествуют эти письма, если непредвзято на них посмотреть? Всего-навсего о том, что твой отец, будучи молодым человеком, завел интрижку с некой мисс, против чего выступил его отец, а потом, когда означенная молодая особа оказалась в положении, выгнал ее из дома. Молодая особа, когда подошел срок, родила ребеночка в антисанитарных условиях, как это всегда бывает с подобными девицами, и твой отец регулярно платил деньги на его содержание, до тех пор, пока ему не исполнилось шестнадцать, как и предписывает закон. – Элинор тихо рассмеялась. – Кстати, это была характерная черта Леонарда – выполнять свои обязанности строго по закону, но не более того.

– Очень неприличная история, – с чувством

произнес Стефан.

Мать пожала плечами:

– Может быть. Но в любом случае очень старая. Ребенок, а это был мальчик, сейчас, думаю, старше тебя лет на десять.

– Это значит, что отец продолжал оплачивать его содержание, уже находясь в браке с тобой, и, что самое интересное, не сказал тебе об этом ни слова!

– Возможно, он поступил не так уж плохо, если учесть, что тогда я бы не смогла отнестись к этому так же философски, как сейчас. Впрочем, все это лишь часть истории. Если ты заметил, письма на адрес отца вновь начали приходить не так давно – после весьма продолжительного перерыва, не так ли?

– Совершенно верно. И на этот раз они не от женщины, а от человека, который именует себя: «Твой обиженный сын Ричард».

– Между прочим, это твой единокровный брат, Стефан.

– Только не надо на меня давить. Я и так все понял. Думаю, именно по этой причине ты предложила мне прочитать пачку писем. Если разобраться, их содержание можно расценить как некоторую угрозу. Ведь о чем этот самый брат пишет? О том, что лишь недавно узнал, кто его отец, и, по его представлению, имеет право на определенную материальную помощь с его стороны.

– Именно. И обрати внимание, как ужесточился его тон, когда этот самый Ричард выяснил, что отец оказывать материальную помощь ему не намерен.

– Что ж, можно предположить, что эти письма и впрямь содержат полезную информацию. А два момента здесь особенно интересны. «Обиженный сын» не указывает в письмах свой адрес – только номер почтового лондонского отделения. Мы не знаем также его полного имени. В одном из посланий он пишет, что взял фамилию матери. Письма же его матери подписаны просто «Фанни».

– Вот в этом, думаю, я смогу тебе помочь, – сообщила Элинор Дикинсон.

– Господи, мама! Неужели ты пытаешься дать мне понять, что знала эту женщину?

– Не совсем. Но у меня есть кое-какие идеи относительно того, кто она такая. Помнишь завещание дяди Артура?

– Разумеется. Но какое оно может иметь отношение к данной особе?

– Самое непосредственное. Ту женщину, к которой, согласно завещанию Артура, должна отойти половина доли твоего отца после его смерти, зовут Фрэнсис Энни Марч.

– Но как могла дяде Артуру прийти в голову мысль помогать старой любовнице отца?

– Странное желание, не правда ли? Но дядя Артур действительно был странным человеком, как, впрочем, и большинство Дикинсонов, и слишком часто говорил, что хочет оставить все заработанные им деньги в семье. Поэтому, когда мы с ним разругались, решил оставить долю отца незаконному побегу семейного древа, одновременно сдержав свое слово и при этом насолив нам.

– Ну это, как мне кажется, больше из области догадок. Один лишь факт, что любовницу отца звали Фанни, еще не доказывает, что это одна и та же особа.