Самоубийство
Шрифт:
Начальник лагеря ответил категорическим (тоже письменным) отказом: удавов содержать не ведено! Но приписал, что русский офицер имеет право обратиться к военному коменданту города и опротестовать решение. Что ж, штабс-капитан обратился. И комендант города ответил тоже письменным отказом. Но приписал, что русский офицер в данной ситуации имеет право обратиться к командующему корпусным округом. Благо, в то время господа офицеры языками владели, штабс-капитан написал рапорт и… снова получил отказ. Правда, с припиской, что он имеет право… Долго ли, коротко ли, но добрался штабс-капитан до военного министра: что за порядки в немецких лагерях! Уже и удава иметь запрещается!
И тогда военный министр ответил также отказом: да, запрещается! И добавил: с этим вопросом пленный русский офицер имеет право обратиться к
Вот это порядок!
В немецких инструкциях было четко расписано, кому и что разрешается иметь в плену. Пленный генерал мог содержать лошадей и собак, а старший офицер — только собак, их число — в соответствии со званием. А про удава в инструкциях ничего не говорилось, потому никто не мог взять на себя окончательного решения…
Только неужто кайзеру великой империи накануне ее гибели нечем заняться, кроме как писать ответы на заведомо издевательские запросы?
Но эти примеры из Первой мировой войны — только присказка. Эта книга — о Второй мировой войне.
С приходом Гитлера к власти порядка в Германии стало больше… Это их и сгубило.
В 1940 году немцы захватили в Бресте (не в нашем, а во французском) чудовищную пушку, один только ствол которой весил более ста тонн. Пушка стреляла на огромную дальность уникальными, для нее одной созданными снарядами весом по полторы тонны каждый. Это был экспериментальный образец для линейных кораблей следующего поколения. Трофейное орудие представляло собой большую ценность, ибо стоимость его разработки и создания была колоссальной. Была срочно собрана комиссия из немецких ученых-артиллеристов. Задача: определить характеристики орудия и выдать рекомендации по использованию этого чуда техники в интересах вооруженных сил Германии.
И комиссия приступила к работе. В следующем, 1941 году Германия начала войну против Советского Союза. Сразу же выяснилось полное превосходство советских артиллерийских орудий над германскими. 120-мм миномет конструкции Шавырина оказался столь мощным, легким, дешевым и простым в производстве и обслуживании, что немцы наладили его производство в Германии по захваченным в Запорожье чертежам. Кстати, этот миномет образца 1938 года оказался столь удачным, что армия России и ряда других государств вступает с ним в новое тысячелетие.
Советская 76-мм пушка была оценена немцами как шедевр конструкторской мысли, и все трофейные 76-мм пушки немедленно принимались на вооружение германской армии. Вот пример: генерал-фельдмаршал Роммель в Африке для борьбы с танками был вынужден использовать советские 76-мм полевые пушки, так как стандартные немецкие 50-мм противотанковые пушки практически не могли пробить броню танков «Шерман» и «Грант» (Л. Гарт. Вторая мировая война. с. 285).
В классическом труде «Тактика в русской кампании» (с. 134-135) Э. Миддельдорф сообщает: «Во Второй мировой войне русская артиллерия имела на вооружении очень хорошую материальную часть. Как по качеству орудийной стали, так и по своим конструктивным характеристикам она отвечала требованиям того времени. Огромное количество орудий, производимых в России, позволяло Красной Армии формировать большое количество артиллерийских частей самого различного назначения.
Основными типами орудий русской дивизионной артиллерии являлись 76-мм пушка и 122-мм полевая гаубица… 76-мм пушка с высокой начальной скоростью снаряда и подвижностью, отвечавшими условиям восточноевропейской местности, более всего подходила для выполнения задач непосредственной поддержки пехоты и ведения борьбы с танками. Для выполнения таких задач эти пушки иногда сосредоточивались в большом количестве на одном участке. В других случаях 76-мм дивизионные орудия использовались для ведения огня прямой наводкой и всегда достигали хороших результатов. В обороне они использовались главным образом в «противотанковых заслонах», делая противотанковую оборону настолько прочной, что она могла быть сломлена лишь методическим артиллерийским огнем по отдельным целям…
122-мм полевая гаубица была современным
Все трофейные образцы этой и других советских гаубиц немедленно принимались на вооружение германской армии. 122-мм гаубица образца 1938 года все еще воюет и также вступает в новое тысячелетие во многих армиях мира, в том числе и в Российской.
Ничего равного советской 152-мм пушке-гаубице МЛ-20 и 203-мм гаубице Б-4 в Германии и в мире не было. Наконец, Советский Союз имел реактивные снаряды и установки залпового огня — БМ-8 и БМ-13. Это — легендарные «Катюши».
А Германия вступила на территорию Советского Союза со 105-мм и 155-мм гаубицами, созданными во время Первой мировой войны, и с трофейной артиллерией, собранной со всей Европы. Это тоже были орудия Первой мировой войны и более раннего периода. Разнобой калибров и типов снарядов был поистине фантастическим. Трофейные орудия, состоявшие на вооружении Вермахта, имели возраст до 50 лет и больше. Отрыв в количестве и качестве полевой артиллерии был огромным. Немецким конструкторам до конца войны не удалось создать ничего подобного тому, что создали в СССР до войны.
Немцы были способны творить чудеса. В Первой мировой войне не было зенитной артиллерии, ее приходилось создавать заново. И они создали великолепные образцы. А гаубичная артиллерия была в Первой мировой войне. Поэтому можно было обойтись поверхностной модернизацией. И они решили: авось сойдет. Сходило до тех пор, пока воевали против столь же устаревшей артиллерии Британии и Франции. Но вот встретили советскую артиллерию и осознали свое отставание. Конечно, догнать Советский Союз в области артиллерии Германия не могла. Это было невозможно. Требовалось хотя бы немного сократить разрыв. Но этого не делалось.
Чем же занимались германские конструкторы? Всем, чем угодно. Кроме главного.
Некоторые из них так и продолжали испытывать уникальную французскую пушку. А время шло. Наступил 1942 год. Год Сталинграда. За ним 1943-й — год Курской дуги. А они все испытывают. И вот 1944 год. После того как исход войны был окончательно решен, в Нормандии высаживаются американские и британские войска. И вот в этот момент комиссия немецких ученых-артиллеристов выдает наконец результат своего труда — пять томов самых разнообразных характеристик: если стрелять из французской пушки под таким-то углом возвышения, при такой-то температуре воздуха, при такой-то силе ветра на таких-то высотах и таком-то его направлении, то будет такой-то результат. А если стрелять под другим углом возвышения при другой температуре… Количество комбинаций углов возвышения, температур воздуха на разных высотах, силы и направления ветра неисчислимо. К этому надо добавить, что стреляли с различными зарядами. Одно дело, стрелять с зарядом первым, другое — с третьим. Опять же число комбинаций разрастается. И множество самых различных комбинаций было самым аккуратным образом измерено, учтено и проанализировано. Кроме того, ствол постепенно изнашивается. Если стрелять из нового ствола при такой-то температуре и с таким-то возвышением, то будут одни результаты, а если произведено несколько десятков выстрелов, то при тех же условиях изношенный ствол будет давать другие результаты. Ну а после ста выстрелов — совсем другие. И ученые работали, работали и работали. И фиксировали, фиксировали, фиксировали. На этих испытаниях были задействованы специалисты весьма высокого класса из множества смежных с артиллерией областей. Это стоило огромных средств, большого времени и труда. Главное — эксперты высшего класса были практически нейтрализованы. Бегают, скачут, только результатов нет. Как белки в колесе.