Самовар с шампанским

Донцова Дарья

Дверь распахнулась, в бутик, шумно сопя, ввалился Фред. Не говоря ни слова, он плюхнулся в кресло и запричитал:

– Права была покойная мама! Я ни на что не годен! Не дошел до Сены. Прости, Густи, я не смыл позор кровью. Отец сейчас в своем склепе зубами скрипит, он-то бы сразу сделал харакири!

– Папенька Фреди был японец, – пояснил Густав, – а мама итальянка.

Фред закрыл лицо руками и зарыдал. Приятель бросился к нему, обнял и прижал к себе.

– О, мадам! Мы с Фреди всю жизнь вместе! Я его понимаю,

как никто другой.

– Ходили в одну школу, – кивнула я.

– Дорогой, – засюсюкал Густав, – солнце мое! Мой король! Ты просто устал! Шил всю ночь, не выспался, вот нервы и сдали. Сделаем мадам не десяти-, а пятнадцатипроцентную скидку, это мигом ее утешит, правда?

– Дорогой Фред, за такое снижение цены вы можете смело назвать меня старой обезьяной, – хихикнула я. – Поверьте, я не обижусь!

Владелец бутика опустил руки:

– Правда? Ооо! Вы так милы! Густи, может скостим двадцать процентов?!

– Дорогой, пятнадцать – это предел, – твердо возразил Густав. – Но ты можешь подарить мадам одну из своих чудесных сумочек с секретом.

Фреди вскочил и кинулся к шкафу:

– Точно! Гениально! Супер! Мои аксессуары на пике моды! Вот, мадам, гляньте!

Он взял с полки небольшой клатч на цепочке.

– Цвет перламутр, подойдет на любой случай.

– Спасибо, вещь прекрасная, потрясающая, великолепная, – рассыпалась я в похвалах, не желая, чтобы портной опять впал в истерику.

– Густи, подсчитай сумму, – велел Фреди, – а я пока упакую платье.

– Стойте, я еще не выбрала! – воскликнула я. – Вы же хотели показать мне другие наряды для невесты.

Густав вскинул брови:

– Фреди?

– Я кретино первоклассо, – завопил его компаньон, – идиото супериссимо! Права была покойная мама, называя сына дубиной. О небо! О святой Иосиф! О боже! Платье!

Толстяк исчез в служебном помещении.

– Покойная мадам Анжу слишком сурово обращалась с сыном, – неодобрительно заметил Густав. – Каждый раз, когда мы приезжаем на кладбище, я опасаюсь, что она выползет из склепа и отвесит Фреду оплеуху за то, что он непочтительно возложил букет цветов к надгробию. Пусть Господь простит меня за некорректные, но правдивые слова: мадам Анжу была сколопендра. Вот моя мамочка иная! Она нас с Фреди обожает.

– Принес все! – возвестил Фред. – Давайте определим стиль. Классика? Авангард?

– Хочется нечто красивое, элегантное, торжественное, но не пафосное, – озвучила я свои желания.

Фред схватил одну вешалку и потряс ею передо мной:

– Оригинально. Невинно. Супер.

Я оглядела кожаное боди белого цвета на золотой шнуровке, к которому внизу прикреплялась совершенно прозрачная юбка.

– Ну… очень короткое! Напоминает купальник.

– Длина в пол, – возразил Густав.

– Низ платья просвечивает, – смутилась я.

– Наденете колготки, – оживился Фреди, – и вот обувь.

На

ковер шлепнулись два длинных ботфорта на устрашающе тонких, головокружительно высоких шпильках.

– М-м-м, – протянула я, – нет ли наряда в стиле королевы Марии-Антуанетты?

– Мадам, этой королеве отрубили голову, – всполошился Густав, – ее свадебное платье никто не заказывает. Плохая примета. Неудачная карма.

Я потупилась. Думаю, Маргарита и Эвелина нашли бы общий язык с Фреди и Густи.

– Вот мадам Помпадур – другое дело! – провозгласил Фреди, хватая другую вешалку. – Она столько лет управляла Францией!

– Мадам Помпадур никогда не была женой короля, – напомнила я. – Она являлась супругой Шарля Гийома Этьоля.

– Ооо! Даша! – подпрыгнул Густав. – Отсутствие официального статуса совершенно не мешало фаворитке вертеть Людовиком Пятнадцатым, как кисточкой для румян. И мадам Помпадур с Людовиком тайно оформили брак! Сей факт публике неизвестен, но мы с Фреди в курсе, нам один историк рассказал и продемонстрировал фото венчания!

Я засмеялась и тут же закашлялась. Не стоит говорить Густи, что мадам Помпадур никогда не шла к венцу с Людовиком Пятнадцатым. И вообще она умерла в тысяча семьсот шестьдесят четвертом, а фотография появилась на свет позднее.

– Шикарно! Достойно! Элегантно! – завопил Фред, тряся передо мной белым платьем, щедро украшенным со всех сторон разноцветными стразами. – Вот оно, свадебное платье мадам Помпадур, то самое, со снимка тайного венчания, который нам историк показал. То есть не оно само, а реплика. Самый любимый невестами шестого округа вариант. К нему прилагаются фата на диадеме и простые лаконичные туфли. Осмелюсь предложить прическу а ля «Сама невинность» и легкий макияж, без смоки айз и бордовой помады. Нежность! Счастье! Любовь! Ооо! Как это прекрасно!

– Ну… – протянула я, – очень уж блестит.

– Мадам должна сиять. Померяйте, – слаженным хором пропели хозяева магазина.

– Лучше без камней, – закапризничала я.

Фред закрыл глаза:

– Вы все еще на меня сердитесь! Поэтому не желаете даже прикинуть божественное одеяние. Я растоптан! Убит! Пойду утоплюсь в Сене!

– Где кабинка? – сдалась я.

– Следуйте за мной, – торжественно заявил Фред, – извольте сюда зайти. Ооо! Пардон! Здесь висит платье. Сейчас его уберу.

– Нет, пусть останется, – возразила я, глядя на элегантный наряд цвета пыльной розы, – он мне не мешает.

– Даша! Вы разрешите мне застегнуть крючки на корсете? – крикнул минут через пять Густав. – Я зажмурюсь, не стану вас разглядывать. И для вашего полнейшего спокойствия сообщу, мы с Фреди много лет счастливы вместе, я абсолютно не опасен для женщин. Очень люблю прекрасных дам, но только как модельер.

Дверь кабинки приоткрылась.

– Вы сами не справитесь с застежками.