Самовоспитание и самообучение в начальной школе (сборник)
Шрифт:
К помещению свободной школы должны быть предъявлены специальные требования: с гигиеной психики следует считаться в той же мере, как и с гигиеническими требованиями физического воспитания. Правила гигиены тела привели к значительному увеличению размеров классов, установлена «кубатура» воздуха на каждого ребенка.
Из гигиенических соображений увеличивается число уборных, устраиваются ванны; полы и стены делаются из такого материала, чтобы их было легко мыть. Отапливаются школы по правилам гигиены; в школах вводятся горячие завтраки; также сад при школе или открытые террасы считаются очень важным фактором для физического благополучия ребенка. Большие окна дают классам достаточное освещение; в школах давно уже устраиваются гимнастические залы со сложными и дорогими приспособлениями и аппаратами.
Наконец,
Гигиена психики теперь проблема каждой школы – ее правила, ее принципы не сложнее, чем те, что уже получили признание со времени проникновения в школу гигиены физического воспитания. Эти принципы требуют увеличения размеров классов, но не для процессов дыхания: центральное отопление дает возможность держать окна открытыми и сводит на нет все вычисления о нужных каждому ребенку кубических футах воздуха; большое пространство необходимо для свободы движения, которое должно быть позволено ребенку. Достаточно такого увеличения размеров класса, чтобы ребенок мог свободно двигаться среди мебели. Если бы речь шла об «идеале» то следовало бы требовать, чтобы класс «психического развития» был вдвое больше класса «физического развития». Каждый знает, насколько удобнее жить, когда часть комнаты ничем не заставлена и есть возможность двигаться свободно. Легче дышится в незагроможденной комнате. <…>
В одном Доме ребенка в деревне (Дом ребенка памяти маркизы Carlo Guerrieri Gonzaga) мы начали изучение вопроса о «художественной» обстановке. Каждый уголок Италии таит какое-нибудь сокровище местного искусства; нет местечка, где бы в старые времена не существовало каких-нибудь удобных и изящных вещей, воплощающих в себе практичность и художественное чутье. Почти все эти сокровища теперь рассеяны по всему миру, и даже самое воспоминание о них скоро исчезнет под влиянием нелепых и однообразных («гигиенических») мод нашего времени.
Мне кажется чудесным план нашей директрисы Марии Маранни заняться обследованием старинного деревенского искусства и воспроизвести в мебели для Дома ребенка формы и окраску столов, стульев, шкафов, посуды, рисунок тканей и вообще декоративные мотивы, встречающиеся в старинных усадьбах. Оживление деревенского искусства вернуло бы в употребление много полезных предметов, служивших бедноте в эпоху более бедную, чем наша, – это было бы «откровением экономики». Если бы вместо парт делали для школ кое-какие из этих изящных вещей, школьная обстановка учила бы нас, как создается прекрасное из топорного и безобразного, если очистить его от излишних украшений. Ведь красота – плод вдохновения. Все эти практические реформы возникнут в результате духовной утонченности, а не какого-нибудь особенного изобилия и разнообразия материалов.
Если когда-нибудь изучением старины займутся в каждой итальянской деревушке, – ведь каждая обладает своими собственными художественными традициями, – то, может быть, придут к «типам мебели и утвари», улучшающим вкус и облагораживающим привычки людей. Это бы обогатило мир «воспитывающей модой»; дух искусства народа, обладающего очень древней цивилизацией, мог бы вдохнуть новую жизнь в современное общество, задыхающееся от правил гигиены и от бесконечной борьбы с заболеваемостью и смертностью.
Право, современные «гигиенические постройки» с голыми стенами, с белой моющейся мебелью похожи на больницы. А школы – настоящие гробницы с рядами парт вроде черных катафалков. Парты недаром черные – они должны скрывать чернильные пятна, считающиеся такой же неизбежностью, как некоторые грехи и преступления современного общества. И никому не приходит в голову, что лучше их избегать, чем скрывать.
Классы с черными партами, с голыми серыми стенами, лишенными всяких
Напротив, настоящая школа мысли не будет мешать красоте в обстановке работы. Никакое украшение не может развлечь ребенка, действительно поглощенного своей работой. Красота усиливает концентрацию мысли и освежает в минуты духовной усталости.
Хотя это звучит для многих странно, но если следовать принципам науки, то человек должен жить в художественной обстановке, и поэтому, если школа хочет стать «лабораторией для наблюдения человеческой жизни», в ее стенах необходимо собрать все красивое, как для бактериологической лаборатории нужно приобрести все, что нужно для культуры бактерий.
Детская мебель, столы, стульчики должны быть легкие; тогда дети могут с ними легко справляться, их легко передвигать, и, кроме того, что еще важнее, такие вещи по самой своей хрупкости становятся «воспитательным материалом». Из этих же соображений детям даются фаянсовые тарелки и стеклянная посуда для питья; это вещи-«доносчики», они говорят о грубых, беспорядочных и недисциплинированных движениях.
Таким образом, перед самим ребенком встает вопрос о самоуправлении, он сам старается приучить себя не задевать вещи, не опрокидывать, не ломать; он постепенно смягчает свои движения и научается ими свободно управлять, делается господином самого себя! Таким же путем ребенок привыкает не пачкать красивые и приятные вещи, украшающие его жизнь. Так ребенок продвигается по пути самосовершенствования или, другими словами, приучается координировать свои движения по собственной воле. Тот же процесс происходит в душе ребенка, когда, привыкнув к тишине и хорошей музыке, он старается избегать шума и резких звуков, потому что это неприятно для его собственного, воспитанного на гармонии, слуха.
Наоборот, когда ребенок сотню раз натыкается на тяжелую железную парту, едва сдвигающуюся даже от усилия взрослого рабочего; когда он делает тысячи чернильных пятен, незаметных на черной парте, или без конца роняет металлическую посуду, не разбивая ее, он и не замечает своих беспорядочных, неумелых движений, потому что внешняя обстановка жизни как бы лицемерно «скрывает» и укрепляет его недостатки.
Дети нуждаются в движении. Свободное движение – это стало теперь общепризнанным гигиеническим принципом. Когда говорят о «свободных детях», то подразумевается, что детям предоставлена свобода двигаться, т. е. бегать, прыгать и т. п. В наше время каждая мать понимает, что ее ребенку следует бывать в парке, на лугу, свободно бегать на воздухе. И когда мы говорим о свободе в школе, то обычно представляем себе физическую свободу, свободу движения, и тут перед нами встает образ свободного ребенка, прыгающего с парты на парту, бегающего, как сумасшедший, в тесном классе, натыкающегося на стены… Ясно, что «свобода движения» должна вызывать и другую мысль – о «большом пространстве»; и если ребенок вынужден проводить свое время в тесной комнате, – неизбежен конфликт между «свободой движения» и препятствиями, а, следовательно, неизбежен и беспорядок, несовместимый с дисциплиной и работой.
Но в области «гигиены психики» свобода передвижения не ограничивается лишь примитивом моторных движений. Можно бы сказать о щенке или котенке то, что говорится о детях, – они должны быть свободными, бегать, прыгать и уметь это сделать, как на самом деле они и делают: прыгают и бегают в парке и на лугу, как дети, или вместе с детьми. Но если бы ту же идею свободы мы хотели ввести в жизнь птицы, нам бы пришлось сделать кое-какие специальные приготовления: принести ветку с дерева или наладить насест, чтобы была опора для коготков птицы, потому что они не приспособлены к земле, а лучше всего держатся на палке, подставке. Мы знаем, что птица, которую пустили бы свободно двигаться по бесконечной равнине, была бы довольно несчастна.