Самойловы-2. Мне тебя запретили
Шрифт:
Закрываю окно и продолжаю смотреть на прохожих. Это единственное, что мне теперь остается.
Ведь весь мир отвернулся от меня. Никому я не нужна в инвалидном кресле. Все те люди, которые улыбались мне в лицо и говорили, что рады меня видеть на своих приемах, уже наверняка удалили мой номер. Никто из тех, кто спешил меня расцеловать при встрече, не пишет мне и не звонит.
Никому я больше не нужна.
Звонок во входную дверь заставляет меня встрепенуться. Я слышу мамины торопливые шаги по коридору и поворот замка. Возвращаюсь к окну. Это,
В мою комнату раздается тихий стук.
— Да, мам, — поворачиваю голову к двери.
Ручка опускается и заглядывает мама. На ее лице читаются растерянность и неуверенность.
— Милая, к тебе пришли, — осторожно говорит.
— Ко мне? — удивляюсь. — Кто?
Мама пару секунд медлит, но все же раскрывает дверь шире и впускает в мою комнату гостя.
Я со всей силы хватаюсь за подлокотники инвалидного кресла, когда вижу на пороге Алексея. Он прикрывает за собой дверь и просто смотрит на меня. Мое сердцебиение учащается, а ногти уже до боли впились в пластик подлокотников.
Зачем он пришел? Что ему от меня нужно?
— Наташа, — тихо выдыхает и делает ко мне несколько шагов.
Леша опускается на колени, чтобы быть одного роста со мной, и тянется ладонью к моему лицу.
— Зачем ты пришел? — голос выходит глухим. Это потому что горло уже сдавил проклятый ком.
— Я пришел к тебе.
Одной рукой он нежно гладит меня по щеке, второй накрывает мою ладонь, которой я вцепилась в кресло.
— Уходи. Мне не нужна твоя жалость.
Вместо ответа он качает головой.
Леша перемещает руки мне за спину и притягивает к себе, чтобы обнять. Против своей воли я утыкаюсь носом в его плечо и вдыхаю такой знакомый и некогда любимый запах.
— Уходи, — повторяю.
Я больше не могу сдерживать слезы и начинаю плакать ему в футболку. Леша прижимает меня к себе еще сильнее, зарывается лицом в мои волосы на затылке.
Я не хочу этого. Я не хочу, чтобы он меня жалел. Зачем он пришел? Если бы я могла встать с этого проклятого кресла, то обязательно бы его прогнала.
— Уходи, слышишь!? — кричу сквозь слезы. — Ты бросил меня, как и они все! Вы все бросили меня! Уходи!
Я пытаюсь встать. Я в тысячный, в миллионный раз, предпринимаю попытку встать на ноги, но не могу, потому что они меня не слушают.
Я плачу, я бью его кулаками по спине, я пытаюсь вырваться, как могу, но Леша не выпускает меня.
Где мама? Почему она его не прогонит?
— Уходи, — прошу сквозь рыдания, уже обессилев вырываться из его рук.
Но Леша только сильнее прижимает меня к себе и тихо шепчет:
— Никогда не уйду.
Глава 63. Без тебя нет жизни
НАТАША
Леша навещает меня каждый день. На самом деле нам не о чем говорить, к тому же я с утра до вечера занимаюсь с врачами и преподавателями, и из-за этого сильно
У меня нет настроения общаться с гостями, а с Алексеем — тем более. Но он все равно приходит с букетами цветов. Большую часть времени мы просто молчим, сидя в моей комнате. Я чувствую на себе его взгляд и желание поговорить, но каждый раз стараюсь в этот момент чем-то заниматься: то книгу читаю, а то и вовсе засовываю в уши наушники и смотрю фильм. Жду, что он обидится на такое поведение и уйдёт. Но он почему-то не уходит.
Я постоянно говорю родителям, чтобы больше не пускали Лешу в дом, но они все равно продолжают открывать ему дверь. Еще и предлагают остаться на ужин. Тогда мы сидим вчетвером — я, мама, папа и Леша — и ведем непринужденную светскую беседу. Самойлов рассказывает интересные истории про Гарвард, отвечает на вопросы родителей, задает им свои. Удивительно, как радушно отец с ним общается. Помнится, папа грозился пристрелить его из ружья, если еще хоть раз увидит рядом со мной.
— Наташ, — спустя неделю, Леша не выдерживает очередного молчания и берет меня за руку.
Мне тяжело, и я опускаю лицо. Вот зачем он приходит? О чем он хочет говорить со мной?
— Леша, я уже просила тебя и прошу снова. Пожалуйста, не надо ко мне приходить.
— Почему ты не хочешь, чтобы я приходил?
— Много причин.
Он сидит на моей кровати, а я в инвалидном кресле у окна. Леша придвигается ближе ко мне и берет меня уже за обе ладони.
— Наташа, у меня нет ни одной причины не приходить к тебе.
— Август закончится, и ты уедешь.
— Я же сказал тебе, что не уеду, — он отпускает мои ладони и пальцами приподнимает подбородок, чтобы я посмотрела на него. — Наташа, я приехал к тебе и я буду с тобой.
Это как удар под-дых. Сердце-предатель хочет поверить ему, но разум отказывается это делать.
Он склоняется ко мне еще ближе, так что я чувствую его дыхание.
— Малыш, — шепчет и касается губами моей щеки.
— Не надо, — я слегка отстраняю голову.
Леша крепче фиксирует мое лицо в своих ладонях.
— Я любил тебя все эти годы, и я больше никогда никуда от тебя не уеду.
Его слова сдирают болячки с еле-еле заживших ран. Как же сложно довериться человеку, который однажды тебя жестоко предал. И как же разуму тяжело контролировать сердце, если оно продолжает тянуться к этой человеку.
Леша смелее целует мою щеку, затем скулу. От волнения дыхание становится тяжелым, а сердцебиение слишком громким.
— Пожалуйста, не надо, — слезно прошу его, но уже не отстраняюсь.
Алексей касается моих губ совсем невесомо.
— Наташа, я тебе уже говорил и скажу еще раз: я тебя люблю и никуда не уеду. Слышишь? Я приехал к тебе навсегда.
— Гарвард — это твоя мечта.
— Нет. Моя мечта — это ты.
Качаю головой, все еще отказываясь верить его словам.
— Ты не мог бросить Гарвард.