Самозванцы
Шрифт:
— А если нет?
— Если нет, много всякого может случиться, в зависимости от того, кто вас схватит. Если это будут люди «Белой лилии», не думаю, чтобы вам причинили вред. Худшее, что они могут сделать, — на некоторое время запереть вас в каком-нибудь мрачном месте до тех пор, пока не найдут рукопись. Если это будет правительство, — возможно, вас депортируют. Про остальных — не знаю. Вы верующий?
— Нет, к сожалению.
— Тогда я не могу посоветовать вам молиться, — усмехнулся
Я подумал о своей парижской квартире на улице Гобеленов, о моих книгах, о рутинной работе и, конечно же, о прежних надеждах стать писателем. Все это вдруг показалось мне чем-то далеким, сценами из прошлой жизни. В каком-то смысле Лоти стал для меня кем-то вроде нищих мудрецов из сказок, которые отклоняют главного героя от пути и меняют его судьбу. Мне пришло в голову, что если бы Мальро оказался в этой комнате, он бы не стал задавать столько вопросов.
— Продолжим, — сказал я ему, положив телефон в сумку. — Каков следующий шаг?
— Установить точно, кто захватил Жерара. Узнать, где он. Наконец, вытащить его оттуда, упаковать рукопись в ваш чемодан и доставить ее на самолет на Гонконг.
— Когда вы так говорите, все кажется очень простым.
— Все предельно просто, но реальность состоит не только из слов, к сожалению. Пойдемте сделаем несколько визитов.
Мы вернулись в гараж. На этот раз Чжэн воспользовался не фургоном, а джипом «Чероки».
— Уже нет риска, что вас увидят, — пояснил он. — В этом районе все чисто.
Через некоторое время автомобиль припарковался на тротуаре, на каком-то проспекте, возле здания, которое было похоже на магазин тканей. Но мы не стали заходить внутрь, а пошли по боковой улице до второго ряда домов. Там была дверь с надписью на китайском. Не задавая лишних вопросов, я прошел вслед за Чжэном во внутренний дворик, плотно затянутый веревками, на которых висело сушившееся на солнце белье. Здесь пахло бедностью, то есть вареной цветной капустой и луком. Ребенок рисовал на земле круги и прыгал через них. Чжэн постучал в дверь в глубине двора.
— Вей? — услышал я.
— Это Чжэн, откройте, — произнес он, к моему удивлению, по-испански.
Дверь открылась, на пороге показался лысый мужчина. По его виду легко можно было понять, что он спал после обеда. На нем была пропитанная потом фланелевая рубашка.
— Что за хмырь? — спросил мужчина у Чжэна, указывая на меня.
— Друг из Колумбии.
— Ах, простите, — смутился тот. — Не знал, что вы говорите по-испански.
— Меня зовут Суарес Сальседо, — представился я, протягивая ему руку.
— Криспин Ореха, ваш покорный слуга — и Божий, — ответил он. — Проходите, я как раз собирался пить чай.
В комнате пахло грязными трусами, но она была достаточно
— Что вас привело в это… скромное жилище? — спросил хозяин.
— Нам нужна информация, — сказал Чжэн. — Информация о действиях твоих шефов.
Потом обратился ко мне по-французски:
— Это бывший миссионер-иезуит. Его лишили сана, потому что он обрюхатил медсестру во время миссии во Внутреннюю Монголию, а также из-за алкоголизма. Сейчас он проходит лечение и работает шофером у методистов. Он многим мне обязан.
Черт, подумал я, все здесь бывшие. Бывшие иезуиты, бывшие священники, бывшие алкоголики. В конечном счете каждый из нас раньше был кем-то другим. Я — бывший несостоявшийся писатель, а в результате этого приключения, возможно, стану бывшим журналистом.
— Опять ты, засранец, говоришь на своем тарабарском! — запротестовал Криспин. — Знаешь, что я тебе скажу? Я его скоро выучу и нарушу твою хитроумную тактику!
— Я должен задать тебе несколько вопросов, — отмахнулся Чжэн. — Помнишь отца Режи Жерара?
— Да, француза.
— Ты его в последнее время видел?
— Нет, а что? С ним что-нибудь случилось?
— Мы его ищем. Может быть, вы заметили что-нибудь необычное? — уточнил вопрос Чжэн. — Я имею в виду новых людей, новых водителей, машины, которые отъезжали без видимых причин, телефонные звонки, конфиденциальные разговоры и все такое прочее.
— Я ничего такого не заметил, — ответил Криспин. — Но ты ведь знаешь, я не особо наблюдательный. Единственное, что было нового, то есть о чем можно сказать, что это новое, — приехал брат одного из канадских пасторов. Молодой такой мужик, не похож на священника.
— А когда он приехал?
— Месяц назад, — ответил Ореха. — На прошлой неделе он был в Шанхае. Я отвозил его в аэропорт.
— Как его зовут?
— Тони. Фамилии я не знаю.
Ореха почесал лысину, пытаясь припомнить еще какие-нибудь детали. Потом встал, сходил за чайником и налил нам еще кипятку в чашки.
— Где он ночует?
— С ними, в домике для гостей.
— Понаблюдай за ним, пожалуйста, — сказал Чжэн повелительным тоном. — Про то, о чем мы говорили, — никому ни слова. Понятно?
— Да, да, ни слова.
Потом Ореха подошел к Чжэну и сказал ему тихо:
— Ты что-нибудь о моем деле знаешь?
— Я им занимаюсь.