Самозванец 3. Песнь червоточин
Шрифт:
— Прикидываю, насколько много различных аномалий проявилось в мире за те два с половиной месяца, что мы отучились в Школе. Так ведь не должно было быть, правда?
— Наверное, — неуверенно произнесла она, рассматривая дорожное полотно, стелящееся тёмной лентой на фоне пожелтевших полей. — В период Первых Героев могло быть иначе. Они долгое время не могли собраться. Но было и ещё одно но. Тогда не было интернета, не было новостей, которые распространялись по миру со скоростью света. Так что если где-то в отдельных деревнях, провинциях или даже на окраинах крупных городов что-то происходило, люди не узнавали
— Но не все…
— Не все. И чем больше будет аномалий, тем более искажённые и свирепые чудовища начнут проникать в наш мир. Видимо, те реальности «дальше», поэтому прорываются не сразу.
Я усмехнулся и толкнул девушку плечом.
— А ты ревела и не хотела становиться Героем. Вон какая крутая стала.
Она вся взъерошилась, глаза округлились, губы сложились в гармошку. Мгновение она мешкала, не зная, чем ответить, и в итоге не больно, но обидно ущипнула меня за руку.
— Ай! Вредина! — наигранно возмутился я. — Сейчас как укушу больно!
Она рассмеялась, отбиваясь, и произнесла:
— А не надо говорить, что я ревела! Во-первых, я не ревела, во-вторых, это секрет!
— Так никто же не слышит! — теперь возмутился я.
На утреннем автобусе ехало всего несколько человек: пятеро нас и трое случайных попутчиков, которые сначала фотографировали в открытую или исподтишка, а потом потеряли к нам интерес.
— Всё равно, — не сдавала она, — ребята могут услышать. А я, между прочим, грозная мафиозная дочка, а не рёва-корова.
— Кто услышит? Шен уже протёр взглядом в Агате дырку, ему не до тебя. К тому же они заняли «места для поцелуев» в конце автобуса. А Брендан… вообще дрыхнет. Как ангел, посмотри сама.
— А эти? — она покосилась назад, на остальных попутчиков.
— Им до фонаря.
— Ну ладно, — успокоилась она. — Скажи, как думаешь, что нас там ждёт?
Идей не было никаких. В задаче было указано, что орудует предположительно полтергейст, так как показания очевидцев расходились. Одни говорили, что была какая-то сущность, после которой весь товар на рынке оказывался раскиданным, а через мгновение — всё опять было нормально. Кто-то говорил, что существо выделяет галлюциногенный газ, наводя морок на присутствующих и внося смуту. Кто-то жаловался на грохот и шум.
— Барабашка, может быть.
— Бара… Кто? — не поняла она. — Какое интересное слово. Что это за вид монстра, я не встречала такого в бестиарии?
— О-о-о! Барабашка — это вид монстров, которые описывались в легендах моего региона, — принялся сочинять я. — Оно местное. Ты же знаешь, что после эпохи первых Героев в этом мире могли затеряться некоторые отдельные монстры…
Она покивала.
— Как род оборотней, давших клятву Адану Муну, да?
— Да. Так вот, барабашка остался в нашем регионе. Я его, конечно, никогда не видел, но по легенде он как раз ходит, бродит, шумит, разбрасывает вещи, может пугать людей и всячески безобразничать. Любит воровать второй носок или другую мелочёвку и почти никогда не отдаёт.
— Интересно! — восторженно прокомментировала она. — Никогда
— Барабашка, — произнёс я, поправляя Лясю.
— Угу! — серьёзно кивнула она и попробовала ещё раз: — Барабашка!
Остаток пути мы провели в молчании, перечитывая задание и изучая приложенные к нему материалы. По фотографиям «мест преступления» стало понятно, что мы едем не в самый развитый городишко.
Перед пересадкой на новой станции мы надели кепки, тёмные очки, чтобы не привлекать лишнего внимания. Оплатили билет на электричку и помчали дальше. Ехать было не так далеко, но мы заняли свободные лавочки. С удивлением отметил, что поезд не сильно отличался от типичного пригородного, с потёртыми деревянными сиденьями, скрипучими дверьми и затоптанными полами.
Растительность за окном несильно отличалась от той, что была в Школе, но создавала приятный умиротворяющий эффект. Мельтешение гипнотизировало, погружая в размышления об устройстве и схожести миров. Когда всё чаще вдоль дорог начали появляться частные домики с серо-коричневыми крышами, ощутил лёгкое дежавю. Казалось, ещё немного, и мы примчим в городишко из моего мира, и уже я стану экскурсоводом для ребят.
Но поезд остановился на запланированной станции всего на минутку, за которую мы успели выскочить на перрон, и помчал дальше. Невысокое здание вокзала смотрелось типовым. Когда я в детстве ездил к другу в посёлок городского типа, численностью от пятнадцати тысяч человек, населённый пункт выглядел плюс-минус так же.
Облупленная по углам краска намекала, что финансирование в развитие местности не вкладывается. Но и какой-то запредельной бедности или захудалость тоже нет. Всё чистенько, прибрано. Урны на местах, мусор не разбросан, двери на петлях, окна новые и чистые, дорожки почти без выбоин.
Отоспавшийся Брендан потёр глаза, а Шен, наконец, перестал буравить взглядом Агату, разглядывавшую карту местности.
— Пригнали, — констатировала Ляся, поправляя кепку и косясь на местных.
Она наверняка привыкла к другому окружению, а вот Шен, казалось, чувствовал себя более чем на подъёме. Ему было комфортно и радостно, судя по широкой улыбке и румяным щекам.
— Перекусить бы… — жалобно произнёс он, но улыбка не пропала, лишь глаза приняли щенячий вид.
— Кто о чём, а Шен о жральне, — не удержался.
— Ну не всем же быть стройными, — отмахнулся он. — Кто-то должен быть и красивым!
И, глядя на реакцию Агаты, расплылся в улыбке.
Ляся едва заметно закатила глаза, вздохнула и на правах казначея протянула Шену пару купюр. И не дожидаясь возмущений, выдала каждому такое же количество денег.
— На завтрак, — подытожила она. — С обедом решим позже. Каков план действий?
Я вывел на планшете две точки.
— Предлагаю разделиться. Первая группа пойдёт к рынку, вторая — на центральную площадь. Город не очень большой, на такси предлагаю не тратиться, к тому же это позволит осмотреть всё самим, что может тоже навести на какие-то мысли. На местах стоит опросить местных. Показания в отчётах слишком разнятся, и, прежде чем пытаться поймать «того, не знаю кого» и ломиться «туда, не знаю куда», стоит актуализировать информацию. Вдруг узнаем что-то новое и более вразумительное.