Самозванец 3. Песнь червоточин
Шрифт:
Она была обнажена и пряталась под пледом, но мне хорошо были видны руки, плечи, зона декольте, шея, часть спины, нога, слегка согнутая в колене, и не покрытая почти до бедра. Где бы ни прятался «поцелуй Луны», от моих глаз он был скрыт.
— И сколько вас таких? — продолжил расспрашивать я.
— Сейчас трое. Мы с бабушкой и троюродный дядюшка Анри со стороны отца, он медведь. Самый редкий вид оборотней, между прочим. И самый крупный. Другой дядя умер недавно в море, он был гепардом.
Тема размеров оборотней явно не давала Линн покоя. Видимо, быть маленькой белой кошкой не
— Раньше оборотни рождались чаще. Теперь стали вырождаться. Может, потому, что в нас течёт слишком много людской крови. А может, это связано с Героями. Когда начали появляться первые знамения, ещё лет двести-триста назад, в нас, как в виде, начала отпадать необходимость. Мы были хранителями этого мира, но теперь это место заняли вы. И только преемник Адана Муна будет волен решить, что с нами будет. Он либо продлит нашу клятву, и мы навсегда останемся здесь, обретая силу, либо снимет с нас обязательства, и мы сможем уйти и самим решим, как строить судьбу племени.
— Но как? Как вы уйдёте?
— С его помощью. Адан Мун призвал нас из разлома на поддержку этого мира. И через подобный разлом мы сможем уйти.
— А как вы узнаете, что это нужный разлом?
— Адан Мун — единственный, кто мог открывать их. Он мог повелевать аномалиями. Все Герои могут «зашивать дыры», но лишь он делал это легко, и только он мог эти «дыры» создавать. Преемнику перейдёт эта сила. Печать Хаоса пробудит в нём этот дар.
— Но если Джонни потомок, он вряд ли вас отпустит, если узнает, что вы должны будете ему служить.
— Вероятно, — она как-то странно посмотрела на меня. — Но я буду верить, что преемник в итоге окажется таким же благородным, как Великий Герой.
Оптимизм показался мне слегка наивным, но расстраивать девушку не было никакого желания, поэтому задал ещё один вопрос:
— А как ваша семья устроилась тут. Чем занимаетесь? Ты сказала, что вы достаточно влиятельны. Вы все журналисты, репортёры, блогеры… или, может, телеведущие?
Она рассмеялась.
— Слышал бы тебя сейчас мой отец. Влияние и работа в журналистике или в медиа — это пшик. Он свято верит, что только физическое воплощение труда достойно уважения и имеет вес в этом мире. Так что мой выбор профессии — моя проблема. Я самая мелкая кошка в истории семьи. Как во части влияния, так и по виду. Не зря говорят, что наш дар отражает нашу суть.
— И чем же занимается твой отец, если не одобряет твой выбор? Что же он сам такого делает?
— Не только он, вся семья. Уже много-много лет моя родня занимается туристическим бизнесом. Исторически нам принадлежат красивые земли, которые мы охотно преобразовали в курорт. Наш род богат, влиятелен, но невелик. Нам не нужно много места, поэтому мы продаём его туристам в сезоны.
Не сумев сдержать смешок, посмотрел на Линнею саркастически.
— Что смешного?
— Вы из другого мира, но одалживаете земли туристам, которые родились в этом мире. Я вижу в этом некоторую иронию.
Она улыбнулась и кокетливо повела обнажённым плечиком.
— Почему бы и нет, если мы смогли превратить эти земли в процветающий курорт. Тем более, мы их заслужили
Стук, раздавшийся со стороны коридора, оборвал приятную беседу. Мы оба мгновенно застыли, замолчав и прислушиваясь. Стук повторился.
Оба понимали, что нельзя, чтобы «надзиратель» или кто-нибудь из друзей нас застукал. «Надзиратель» обязательно донесёт до ректора, а тот только и ждёт повода, чтобы избавиться от меня. А мне нельзя в тюрьму, я слишком красивый. И такое понижение в «должности» никак не входит в мои планы.
— Мистер Канто?.. — раздался из-за двери голос Капальди, и стало ясно, отмолчаться не выйдет.
Будь то Шен или Руби, просто не открыл бы, и потом связался через браслет. А этот… Этот просто так не уйдёт.
— Я знаю, что вы в комнате. Ваш браслет был применён для открытия двери. Откройте, пожалуйста.
Большой брат следил пристально. Конечно, все мы понимали, что это реалитишоу и за нами следят, но то, что обычным дежурным наставникам доступна вся информация о передвижениях студентов, не то что злила, а попросту приводила в бешенство. И Линн это заметила. Положила теплую небольшую ладонь на мой кулак, в котором я сжал край пледа.
— В кошку… быстро, — скомандовал я так тихо, как мог.
В глазах девушки отразился испуг.
— Я не могу… — извиняющимся тоном прошептала она. — Пока нет сил, ничего не выйдет…
Глава 2
— В смысле не выйдет? — возмутился я, понимая, что Капальди долго ждать не будет. — Ты же оборотень!
— Не могу так часто туда-сюда. Истощена! Чувствую, что не получится. Я же тебе не супергероиня, которая в любой момент готова!
— Тогда в шкаф… — указал на секцию с вешалками, где могла бы поместиться миниатюрная особа. — Секунду! — теперь уже в сторону двери крикнул, не дожидаясь очередного стука. — Я задремал…
Линнея подскочила, зажимая края пледа со спины, чтобы тот не оголял тыл, но периферическое зрение всё равно выхватило небольшую часть аппетитных изгибов. Пока девушка скрывалась в шкафу, я ногой загонял её одежду под кровать.
— Долго мне ещё ждать, мистер Канто? — раздражённый тон Капальди прорывался наружу из-под маски вежливости.
— Натягиваю брюки, — без зазрения совести соврал, когда закончил с одеждой и подошёл к шкафу, где только что скрылась Линн.
Она опять испуганно уставилась на меня, когда раскрылись дверцы. В этот раз с лёгкими нотками непонимания и заинтригованности. Я схватил край пледа и с хитрой улыбкой произнёс:
— Прячься за шмотки.
Но она не поняла. И только когда потянул ткань на себя, глаза девушки округлились. Ни крикнуть, ни возмутиться не могла, поэтому подчинилась и действовала, как приказал. На кону были карьера и репутация, ими она не готова была жертвовать. Так что перестала придерживать свою единственную защиту и резко, ещё до того как плед соскользнул с груди, сдвинула висевшую в шкафу одежду. Ловко и почти идеально.
Не скажу, что намеренно собирался подглядывать, но прикрытая одной рукой грудь смотрелась гораздо привлекательнее, чем когда её покрывала ткань.