Самозванец
Шрифт:
– Извинения приняты.
Я отрешенно наблюдала за тем, как девочки бегают в дорогих японских шлемах по магазину, поэтому не сразу поняла, что он имел в виду.
– Я же вроде не отправила сообщение, - удивилась я.
– Но ты слишком хотела его отправить, поэтому я его и получил. Так что, извинения приняты, - сказал он с улыбкой, редкой гостьей на его хмурой физиономии.
И тогда я задумалась над тем, что он всегда был один: что в прошлой жизни, что в этой. К прайду Фаины он примкнул, насколько я знала, чисто случайно, и особой привязанности к ним не испытывал, но порой мне
Часто я уже была готова спросить его об этом, но каждый раз прикусывала язык, не желая лезть не в свое дело и бередить старые раны.
– Ты что-нибудь решила по поводу того парня, что твоим братом прикидывается?
– Я сверкнула глазами. Зря я его жалела и щадила, в то время, как мои мозоли он беспощадно топтал.
– Не твое дело, - огрызнулась я.
– Мне только кажется, или ты действительно на самом деле боишься узнать правду?
– Марк пропустил мою грубость мимо ушей, выразительно посмотрев на меня.
Я ничего ему не ответила и, достав сигареты, вышла из магазина, обдумывая, как лучше сделать ему какую-нибудь гадость, но, докурив вторую сигарету, поймала себя на том, что подсознательно я с ним была согласна.
Да, я вроде как хотела что-то перед братом искупить, и да, я вроде как думала, что мне совершенно нечего ему предложить и лучше не портить ему жизнь своим присутствием, но все-таки он отыскался. Не так, конечно, и не таким, как я себе представляла, но уж каким был, и я действительно боялась узнать правду о нем. Причем, я даже и не знала, чего боялась больше: что это будет он, и мне придется держать слово, данное себе; или же, что это будет не он, и мне будет очень больно.
Оставив девочек в магазине, я позвонила Игорю, чтобы предупредить его, что я отъеду, и чтобы, если задержусь, он забрал девочек, а после набрала номер, который на клочке бумаги оставил мне Слава.
Долго не раздумывая над местом встречи, я постаралась подробнее объяснить ему, какую именно посадку у кольцевой дороги я имела в виду. Признаюсь, логика моя в этом вопросе выглядела немного извращенной, в смысле встретиться с братом на том месте, где его сестра, то есть я, пала страшной смертью, пытаясь за него отомстить, но, с другой стороны, это было своего рода испытанием, проверкой на вшивость, чтобы посмотреть, как он себя поведет и вообще проявит.
Да, к моменту той бойни, его уже не было в живых, но он и родители были сожжены теми же людьми, и какие-то эмоции у него должны были возникнуть, на что я и рассчитывала.
Если он не тот, за кого себя выдает, там я пойму это, и тогда пускай молиться, чтобы я не закопала его там же.
Заехав по пути в магазин за хлебом и сыром для Хозяина леса, я оставила машину у съезда с кольцевой дороги, и вошла в лес. Мало, что там изменилось, разве что погода не пощадила деревья, облысив их до неузнаваемости.
После смерти Витольда и разгрома ордена я почти каждый день приезжала туда, чтобы проведать могилы погибших друзей, поплакать без свидетелей и убедиться, что руины особняка все еще были руинами.
Вот и сейчас я смотрела на них, стоя у кромки леса, и испытывала
– Странное место ты выбрала для встречи.
– Голос Славы вырвал меня из размышлений.
– Я уж думал, что шею себе сверну, пока пройду через лес. Хорошо, что тропа попалась ровная.
– За это скажи спасибо Хозяину леса. Он помог тебе.
– Оу, ясно. Спасибо, - сказал он, повернувшись к лесу.
– Я уж думал, ты не позвонишь.
– Я повернулась к нему.
– Но я рад, что ты передумала, - добавил он с робкой улыбкой.
Разглядывая его лицо, я по-прежнему не находила между нами ни малейшего сходства, и, раздумывая над тем, как мне повести себя с ним в этот раз, я решила не задавать глупые вопросы типа "какой у меня был размер груди" или "какой у меня был любимый цвет", и зайти с другой стороны.
– Пойдем, я тебе кое-что покажу.
– На его лице отразилось смятение и легкий намек на страх, но он все же последовал за мной.
Мы сделали несколько шагов, и местность вокруг нас начала меняться: вместо чисто зимнего пейзажа нам открылась поздняя осень с избой в самом ее центре. Она была старой, побитой временем, но от нее неуловимо тянуло домом.
– Наша изба, - с теплотой в голосе произнес Слава.
– Черт, какая же она страшная.
– Да уж, - с печальной улыбкой согласилась я, - но сколько воспоминаний она навевает.
– Одна наша соседка только чего стоит. Черт, какие же у нее дочки страшненькие были!
– Я засмеялась.
– Как думаешь, что за бусы у нее были?
– Не знаю, - пожала плечами я.
– Заговоренные, наверное.
Мы замолчали, думая каждый о своем.
– Мать плакала всю ночь, - хрипло сказал он, не сводя взгляда с избы, - когда ты ушла, а отец... Он места себе не находил. Мы думали, что утром люди нагрянут во главе с бабой Настасьей, но никто не пришел. Они пришли позже.
– Изба почти вся затерялась за образами черных всадников, оживленных Славой.
– Явились на рассвете. Полсотни, не меньше. Люди шарахались от них, да в избы прятались, но им они были не нужны. Лошади их так копытами били, что изба наша ходуном пошла. Нас вывели на улицу к их старшему. Не знаю, откуда, но мать знала, зачем он пришел. Она сказала ему, что найти тебя он не сможет, как бы ни старался, и плюнула ему под ноги. Я думал, что он ее ударит, и вышел вперед, чтобы этого не позволить, но он просто рассмеялся. Они...
– Воспоминания Славы становились ярче и проецировались четче вплоть до малейших деталей.
– Они затолкали нас внутрь и... Я помню, что стало очень жарко и... Запах... Я...
Горящая изба бросала блики на его бледное лицо. Глаза блестели от слез.
Подавив комок, подступивший к горлу, я взмахнула рукой, и изба исчезла. Вместо нее появились разрушенные стены крепости и огненное кольцо, над которым парил сокол.
– Я боролась, - тихо произнесла я, глядя на парившего в небе сокола. Огненная ночь сменилась рассветом и холодной весенней землей, покрытой трупами и кровью.
– Я боролась, но проиграла.
– Тогда, - прочистив горло и вытерев рукавом куртки глаза, сказал он, - но ведь не в этот раз?
– Он взмахнул рукой, и иллюзия развеялась.