Самозванец

Клекач Тамара

– Где мы?
– Я прикрыла глаза рукой и оглянулась.

– Неважно "где". Важно "зачем".

– И зачем?
– Я в недоумении посмотрела на брата. Он засмеялся и щелкнул пальцами.

Почувствовав внезапную прохладу, я осмотрела себя. Одежда, в которой я была, исчезла, сменившись мотоциклетной экипировкой черного цвета с зелеными вставками. Позади меня стоял красивый зеленый кроссовый мотоцикл.

– Что...
– Слава громко рассмеялся, и смех его эхом отдался в вершинах деревьев.

–

Видела бы ты сейчас свое лицо, сестрица! Не любишь сюрпризы, да?
– лукаво сверкнул он глазами.

– Не особо, - все еще в недоумении ответила я.

– Ничего, - хитро улыбнулся он, потрепав меня по голове, - со мной ты их полюбишь.

– Слав, я не думаю, что это хорошая идея, - с сомнением посмотрев на кроссик и снежные бугры, сказала я.

– По-моему, это отличная идея, - бодро ответил он.
– Тебе нужно расслабиться, вспомнить, кто ты без мужа, детей, проблем. Разве тебе не кажется, что ты немного потерялась в них? Заржавела?

– Ну...
– протянула я, тщетно пытаясь остановить возбуждение, ползущее по телу.

– Я знаю, что ты этого хочешь, - коварно проворковал Слава, потрусив меня за плечи.
– Ты хочешь этого очень сильно.
– Он посмотрел мне в глаза с таким задором, что я сдалась.

Может, он и прав был. Со всеми этими проблемами, я совсем забыла, каково это просто быть собой, не думая ни о чем, и не обременяя себя тем, что подумают обо мне дома.

– Черт, Слава!
– Брат победно рассмеялся. Одежда его тоже сменилась на экипировку, только с желтыми вставками, и мотоцикл его тоже был желтый.

Все еще посмеиваясь, он надел черно-желтый шлем, и оседлал своего железного коня.

– Не знала, что ты любишь мотоциклы, - сказала я, затягивая туже перчатки.

– Я и не люблю, - пожал плечами брат.
– Это все только ради тебя и для тебя, сестрица, - добавил он, опуская визор. Мотоцикл его нетерпеливо заворчал.

Надев шлем, я оседлала свой мотоцикл. Он был многим легче моей хонды, но, по идеи, намного маневреннее. По идеи.

Я опустила визор и посмотрела на брата, ожидающего меня, и возбуждение охватило меня полностью. Резко сорвавшись с места, я оставила все проблемы позади.

Подпрыгивая на буграх, я взлетала все выше. На удивление мотоцикл вел себя на снегу ровно, без особых усилий преодолевая законы физики, в чем, конечно же, была заслуга Славы, конкретно поколдовавшего над ним.

Отжимая максимум, я все сильнее ощущала не только свободу, но и саму себя: свои мысли, свои желания. Видение мира становилось четче, и все больше приобретало зеленоватый оттенок. Из трубы вырывалось зеленое пламя. Я горела. Я парила. И так кайфово я не чувствовала себя очень давно.

Перелетая с одного бугра на другой, я закрыла глаза, не желая отпускать момент полета, желая

продлить его. Внезапно мне стало холодно. Тело одеревенело и обмякло одновременно. Голову заполнил шум, сквозь который как будто что-то пробивалось. Я открыла глаза, но солнце больше не светило, скрывшись за скелетами, окутанными живым мраком.

Их были десятки со светящимися красным глазницами и беззубыми ртами, издававшими клокочущие звуки.

Они были совсем близко, и я отпустила руль мотоцикла, чтобы защититься, но руки не послушались. Сердце, покрывшись ледяным страхом, пропустило несколько ударов.

Небо, вспыхнувшее красным огнем, отдалялось. Я падала. Падала вниз.

Глава 13. Коллекционер и кукловод по совместительству

От удара в глазах потемнело. Грудь взорвалась острой болью. Спина громко хрустнула.

– Нина, родная, ты меня слышишь?

Солнечный свет, вновь появившийся после разгона падальщиков, заслонил собой Игорь. Голос его был хриплым и очень испуганным. Выражение лица вообще было не описать словами.

Я слабо моргнула, не в состоянии пошевелиться.

– Она упала на мотоцикл, - откуда-то из-за спины прохрипел Марк.

– Я вижу, - рыкнул Игорь, как можно бережнее снимая с меня шлем.
– Нина, ты слышишь меня?

Я попробовала пошевелиться, но тщетно. Голос тоже поддался мне не сразу.

– Мне... Я... Очень больно, - едва выдавила я под болезненное бульканье в груди.
– Я... Не чувствую... Ног... Я...

Собственно, кроме жгучей боли в груди и вкуса крови, поднимавшейся по горлу, я не чувствовала ничего.

– Любимая, все будет хорошо.
– Я кашлянула, и грудь взорвалась еще большей болью. Изо рта потекла кровь.
– Смотри на меня, Нина.
– Лицо Игоря потемнело. Черные с проседью волосы упали на покрывшийся испариной лоб.

Кровь першила горло. Я давилась ей, не в состоянии ни проглотить ее, ни откашлять. Дышать было тоже больно и почти невозможно. Что-то как будто давило на меня, душило. Веки становились тяжелее и тяжелее.

– Не закрывай глаза, родная. Только не закрывай глаза!
– Голос Игоря совсем сорвался.
– Марк! Марк!

Все звуки разом стихли. Точнее, стихли голоса Игоря и Марка. Вместо них мое сознание заполнил шум ветра и тихий шелест листвы. Где-то неподалеку журчал старый фонтан. Я открыла глаза и сразу же прикрыла их рукой. Солнце светило очень ярко, и его теплые лучи мягко падали мне на лицо.

Пахло яблоками. Одно из них упало рядом со мной, брызнув соком мне на одежду. Я подняла голову вверх, где среди усыпанных красными плодами веток, сидела птица. Это был сапсан, и он был еще совсем маленький.