Самозванец

Аксенов Даниил Павлович

Конечно, сбои происходили не во всех случаях, но существовала вероятность, что амулеты поведут себя непредсказуемо. Шанс мог быть маленьким или большим, но, несомненно, увеличивался при длительном использовании двух амулетов. Поэтому мало кто хотел рисковать, работая с с ними одновременно.

— Что же тогда существующие амулеты делают? — удивился Михаил.

— Хорошие вещи с двумя функциями очень полезны, — ответил старик. — Например, воину. Они могут увеличивать его физическую силу или выносливость и при этом еще обладают способностью к самостоятельному собиранию энергии. Так что воину

не нужно каждый день посещать ишиба, чтобы вновь наполнить амулет энергией.

«Они самозаряжающиеся», — догадался ученик. Ему было гораздо удобнее думать в терминах его родного мира.

Аррал также объяснил, что существуют уже разработанные инструкции по созданию стандартных амулетов с одной и двумя функциями. Но если кому-то требуется создать принципиально новый и необычный амулет, он будет должен провести огромные расчеты.

Обычные амулеты с двумя функциями большей частью строились по одному и тому же принципу. Они представляли из себя предметы, которые могли, во-первых, поглощать энергию, а во-вторых, превращать ее во что-то полезное. И все. Впрочем, существовало множество сказок и легенд, связанных с амулетами, но старик был очень критически настроен по отношению к ним. Михаил заметил, что Аррал вообще был изрядным скептиком. Настолько, насколько возможно быть скептиком в мире, в котором есть внутренняя энергия ти, проявляющаяся как видимая аура и позволяющая управлять свойствами всех предметов!

Михаил теперь понял, что при его обучении местному языку Аррал воспользовался своим амулетом, функцией которого было удержание в своей «памяти» запаса слов и образов и высвобождение их при необходимости. Источником энергии для этого амулета служила ти самого ишиба.

Старик объяснил ему, что хотя в королевстве Раниг, как и в соседних странах, говорили на одном и том же языке, в более удаленных областях языки были совсем другими. Поэтому в мирное время, когда поток путешественников возрастал, такие амулеты пользовались спросом.

Когда, наконец, Аррал замолчал, похоже, подустав от обширной лекции, Михаил призадумался. Ему понравился рассказ об амулетах, хотя и пугала сложность их изготовления. Впрочем, молодому человеку сразу же стали приходить в голову свежие мысли.

— А что если посадить группу людей для рассчета одного амулета? — спросил он.

Старик расхохотался.

— Ты не один такой умный. Это не работает. Вот придем домой, попробуешь сам все подсчитать. У меня где-то свиток завалялся с инструкциями.

Михаил точно знал, где «завалялся» этот свиток. Все ценные вещи старик заботливо хранил во вкопанном в землю сундуке. И содержались они в идеальном порядке.

Молодой человек подумал, что у него есть только одно объяснение того, почему командная работа невозможна. Это может быть лишь тогда, когда расчеты ведутся строго по цепочке. То есть, полученное значение немедленно используется в следующих вычислениях. Позднее он понял, что совершенно прав. Ситуация ухудшалась еще и тем, что эти вычисления были необычными. Большинство из них основывались лишь на подборе значений. А это не позволяло привлечь к работе математических гениев, даже если таковые здесь и обнаружились

бы. Кроме того, в мире Горр напрочь отсутствовала десятичная система счисления. Существующая же система напоминала римскую, в которой было чрезвычайно сложно работать с многозначными числами.

Когда они возвращались в деревню после похода к силкам, жители радостно улыбались им, а еще больше радовались добыче. До появления кочевников каждый двор занимался своим пропитанием отдельно. Но потом, когда они перешли на совместное хозяйство, сформировав общину, то заботились о еде сообща. Вот и сейчас чернобородый Ксарр, глава общины, обрадовался крупной добыче больше всех. Он-то знал, кому достанутся лучшие части этого зайца.

Глава 8. Хирургия

Побеждай болезнь разными способами. Один и тот же способ никому не интересен.

Богатый ишиб-целитель.

Солнечное утро следующего дня не предвещало беды. Стояла прекрасная погода. Михаил нехотя занимался очередным делом по поручению Аррала. На этот раз молодой человек с лопатой в руках выяснял, а не закопал ли что-нибудь на заднем дворе прежний владелец хибары. И уже успел вырыть и обратно засыпать землей несколько больших ям. Он копал и думал о том, что, наверное, никакого прежнего владельца у этого дома не было. Хибара могла не выдержать смены жильцов.

Аррал давал своему ученику бесполезные в практическом смысле задания не из вредности, а исходя из фундаментальных основ педагогики. Он искренне считал, что безделье не идет на пользу людям, особенно тем, кто учится. И если они хотят о чем-то подумать, то тяжелая и монотонная работа лишь стимулирует мысли о других вещах.

Так вот, в это прекрасное солнечное утро к дому Аррала прибежал запыхавшийся Еннер. Судя по всему, бежать ему пришлось издалека.

— Что случилось? — спросил старик, сидя на бревнышке и прислушиваясь к звукам, доносившимся из-за дома, где Михаил проводил раскопки культурных слоев Камора.

— Нужно быстро бежать к полю, — выговорил ребенок, пытаясь перевести дыхание, — там Сантр умирает.

— Почему умирает? — деловито спросил Аррал. Сантр был мужчина лет тридцати. И обладал вполне здоровым ти. Умирать ему было рановато.

— Косой поранился! — Еннер стал показывать знаками, куда нужно бежать.

— Пойдем, Михаил, — крикнул старик. — Посмотришь, как нужно работать с ти при ранениях.

Молодой человек с удовольствием отбросил ненавистную лопату и устремился за Арралом.

Несчастный случай произошел примерно в полукилометре от Камора. Расстояние невелико, но нужно находиться в хорошей физической форме, чтобы преодолеть его быстро. К удивлению Михаила, старик отлично справился с этой задачей, несмотря на легкую хромоту.

Когда они подбежали к пострадавшему, то обнаружили, что тот еще жив, хотя и потерял много крови. На его бедре зияла обширная, обильно кровоточившая рваная рана. Люди, столпившиеся вокруг раненого, пытались хоть как-то остановить кровь. Сантр лежал на спине и уже даже не стонал — он был без сознания.