Самозванка
Шрифт:
Как и договаривались, Фрэнсис не стала скрывать от леди Каслбери, что познакомилась с Ричардом в тот момент, когда он вел переговоры с ее отцом относительно финансирования турагентства.
— Ведь это почти правда, — говорил он. — Зачем выдумывать другую версию?
— Теперь я понимаю, детка, почему мой внук за вас так ухватился, — сказала леди Каслбери. — Поначалу я несколько удивлялась такой поспешности. Впрочем, это неважно. — Она помолчала. — Скажите, вам с ним хорошо?
Подобного вопроса Фрэнсис никак не ожидала и на миг
— Я люблю его так, как и представить себе не могла.
— Вы так и не ответили на мой вопрос, — заметила леди Каслбери, — впрочем, это не имеет значения. Ричарду очень повезло. — Она взглянула на часы на каминной полке. — А теперь идите к нему. Анабелл вас проводит. Через полчаса Маккормики вернутся с прогулки и будем пить чай.
По дороге Анабелл рассказывала ей, какой Ричард был маленький. При других обстоятельствах Фрэнсис слушала бы все это с удовольствием, но сейчас ее одолевали сомнения. Ричард уверял, что их разместят в Королевских покоях, а теперь вдруг выясняется, что они будут в комнате для гостей в восточном крыле. Что бы это значило?
Наконец они пришли. Анабелл распахнула дверь, пропуская Фрэнсис вперед. Она вошла и огляделась. Ну конечно! В огромной роскошно обставленной комнате была всего одна кровать. Широченная, с резными столбиками и балдахином, с атласным покрывалом и ворохом кружевных подушек, но одна!
Нет, так они не договаривались!
Как только Анабелл вышла, Фрэнсис обратилась к стоявшему у окна Ричарду:
— Как это понимать? — Она повысила голос. — Ты говорил, что у нас будет две комнаты. Ты же обещал.
Он пожал плечами.
— Ты сама все слышала. Диана отдала Королевские покои Маккормикам. В знак особого расположения, — сухо добавил он.
— Но так нельзя! — Фрэнсис обхватила себя руками. — Мы не можем жить в одной комнате.
— К сожалению, выбора у нас нет, — усмехнулся Ричард. — Кровать очень большая, и, хотя я не могу, как того требуют рыцарские традиции, положить между нами обнаженный меч, думаю, пара подушек для этой цели сгодится.
— Нет, — возразила Фрэнсис, и сердце ее тревожно забухало в ребра. — Нет, так не пойдет. — Она кивнула на дверь в углу комнаты. — Что там?
— Ванная.
— Отлично. Там ты и будешь спать.
— Какая ты милая! — улыбнулся Ричард, — Нет, Фрэнсис, я буду спать в кровати.
— Ты настоящий джентльмен! — Фрэнсис огляделась и, заметив за его спиной шезлонг, предложила: — А почему бы тебе не поспать в шезлонге?
— И не подумаю. Во-первых, это неудобно, а во-вторых, я в нем вряд ли помещусь. Во всяком случае, в длину.
— В таком случае в нем буду спать я, — подняв голову, заявила Фрэнсис.
— Ради Бога. — Он пожал плечами. — Ты сама сделала выбор. — Он хмыкнул. — Посмотрим, как ты запоешь, проведя на этом ложе часика два.
— Признайся, ты нарочно все это подстроил? — чуть не плача, спросила она.
— Ну конечно
— Но ведь можно же что-то сделать!
— Можно. Принять все как есть. Я уже разложил вещи. — Он кивнул на шкаф. — Твое платье уже висит.
— Спасибо, — с каменным лицом произнесла она.
— Не за что. — Он помолчал и уже мягче сказал: — Со своей стороны я постараюсь быть тактичным. Буду выходить, когда ты переодеваешься. Буду стучать, прежде чем войти в ванную. И буду выключать ночник, когда ложусь спать. Видишь ли, дорогая моя жена, я не ношу пижамы.
— Хорошо, — буркнула Фрэнсис, глядя в пол, словно изучала орнамент старинного ковра, и на миг представила себе Ричарда без пижамы.
— Потерпи две ночи, а потом все будет по-прежнему. — Он улыбнулся. — Ну что, пойдем пить чай?
Когда они спустились в гостиную, Маккормики были уже за столом. Шон — высокий загорелый брюнет с серыми глазами, и Памела — вертлявая смазливая блондинка — сидели рука в руке и беспрестанно улыбались, демонстрируя зубы прямо как на рекламе зубной пасты “Колгейт”. Фрэнсис невзлюбила обоих с первого взгляда.
Неужели леди Каслбери всерьез надумала отдать этой слащавой парочке родовое поместье? — недоумевала в душе она. Однако Диана, как ни странно, благосклонно взирала на австралийских родственников и с живейшим интересом внимала Памеле. Та с упоением щебетала про знаменитостей, с которыми ей довелось общаться, когда она работала моделью, а леди Каслбери, хотя Фрэнсис могла поручиться, что она знать не знает, о ком идет речь, мило улыбалась.
— Я так скучаю по работе! — завершила свой рассказ Памела, состроив скорбную гримаску, и обернулась к Фрэнсис: — Миссис Каслбери, а вы работаете?
— Сейчас нет. Но собираюсь заняться обслуживанием фирм обедами и ужинами, — ответила Фрэнсис, избегая смотреть на хмурое лицо Ричарда.
Памела округлила глаза.
— Вы умеете готовить?! — Она покачала головой. — А я и яичницу толком не поджарю, да, любимый?
— Не наговаривай на себя, сладкая моя! — Шон обернулся к Ричарду: — Значит, ваша жена хорошо готовит?
— Моя жена все делает хорошо, — с достоинством ответил тот. — Она удивляет меня каждый день.
Фрэнсис чуть не подавилась бутербродом с огурцом.
— Разумеется, ведь у вас еще медовый месяц, — вмешалась в разговор Памела. — Наверное, у вас была романтичная свадьба, да? А у нас с Шоном... — И она пустилась в пространное повествование с мельчайшими подробностями, включая метраж шелка, парчи и кисеи, пошедших на подвенечное платье, число коржей в свадебном торте, средний возраст подружек невесты и тому подобное, а потом даже процитировала наиболее запомнившиеся ей тосты и пожелания молодым.