Самураи. Путь воли и меча

Мусаси Миямото

В возрасте двадцати восьми лет, приобретя славу непобедимого самурая, Мусаси не стал почивать на лаврах, осев на одном месте и открыв свою школу. Напротив, он ушел еще глубже в изучение Пути меча, перейдя от совершенствования техники к постижению духа. Даже в конце своей жизни он отказался от комфорта, предложенного ему господином Хосокава и провел два года в пещере вдали от людей, занимаясь созерцанием. Надо полагать, что при этом Мусаси из жестокого и упрямого человека стал скромным и честным.

Мусаси писал:

«Если вы постигнете Путь стратегии, для вас не останется непонятного… Вы будете видеть Путь во всем». И сам он действительно стал мастером нескольких других искусств и ремесел. Мусаси создал картины, которые ценятся в Японии очень высоко. Он рисовал бакланов, цапель, драконов, птиц с цветами, птиц на сухой ветке, Бодхидхарму, Хотэя и других персонажей. Он был искусным каллиграфом, о чем свидетельствует его свиток «Сэнки» («Дух войны»). Кроме того, он был скульптором и мастером гравировки по металлу. Говорят, что он также писал стихи и песни, однако они не дошли до наших дней. Предание гласит, что сам сёгун Иэмицу заказал ему рисунок восхода солнца над замком Эдодзе.

Мусаси пишет об искусстве меча таким образом, что каждый находит в его писаниях то, что ему нужно. Советы Мусаси касаются не только военной стратегии, но и других профессий, в которых важны планирование и тактический расчет. Трудно сказать, создавал ли Мусаси свою «Книгу пяти колец» для широкой аудитории. В любом случае он наверняка удивился бы, если бы узнал, что его книга расходится многотысячными тиражами в переводе на английский язык и американские бизнесмены покупают ее в надежде понять секреты успеха своих японских коллег. Таким образом, хотя Мусаси в своем трактате обращается к буси (это слово переводилось на русский как «самурай» или «воин»), его советами может воспользоваться каждый, кто внимательно изучит эту книгу.

Миямото Мусаси. Книга пяти колец

Введение

Я много лет изучал Путь [37] стратегии [38] , называемый Нитэн Ити-рю, и теперь в первый раз собрался письменно изложить его основы. Я решил посвятить изложению первые десять дней десятого месяца двадцатого года Канэй (1645). С этой целью я поднялся на гору Хиго на острове Кюсю, чтобы воздать должное небесам [39] , помолиться бодхисаттве Каннон [40] и в благоговении преклониться перед Буддой.

37

Путь. Иероглиф

«путь» по-японски читается мити, а в японско-китайском прочтении звучит до. Путь в данном случае является эквивалентом китайского понятия Дао и символизирует жизнь воина, его преданность мечу, его место в конфуцианской бюрократической системе эпохи Токугава. Это не только совокупность моральных и этических заповедей для самураев, мастеров искусств и монахов, но и дорога к познанию тайн вселенной.

38

Стратегия (яп. хэйхо) – слово китайского происхождения, которое буквально переводится как «метод (хо) воина (хэй)».

39

Воздать должное небесам. Небо (яп. тэн) – обитель богов в древней религии синто (буквально, «путь богов»).

40

Каннон – бодхисаттва; бог или богиня сострадания в буддизме.

Я самурай провинции Харима, Синмэн Мусаси-но-ками Фудзивара-но Гэнсин, шестидесяти лет от роду.

Юкугава Сампэй Мурэнори, разрубающий переносную лампу. Утагава Куниёси. XIX в.

С молодых лет мое сердце питало склонность к Пути стратегии. Мой первый поединок состоялся, когда мне было тринадцать лет. Тогда я победил воина синтоистской школы по имени Арима Кихэй [41] . Когда мне исполнилось шестнадцать лет, я одолел известного воина Тадасима Акияма. Когда мне был двадцать один год, я отправился в столицу, где участвовал в поединках со многими мастерами и ни разу не потерпел поражения.

41

Арима Кихэй – воин одной из синтоистских школ.

Впоследствии я путешествовал из провинции в провинцию и мерялся силами со стратегами многих школ, и при этом, проведя не меньше шестидесяти поединков, не уступил ни одному из них. Вот что я делал в возрасте от тринадцати до двадцати девяти лет.

Конец ознакомительного фрагмента.