Самурай. Легендарный летчик Императорского военно-морского флота Японии. 1938–1945
Шрифт:
Это наступление сухопутных сил стало жестом отчаяния. Первоначально наше Верховное командование планировало осуществить крупную десантную операцию у Порт-Морсби, но от нее пришлось отказаться по причине произошедшего 7 и 8 мая в Коралловом море сражения, в ходе которого два японских авианосца, натолкнувшись на два авианосца противника, приняли участие в дуэли, в которой ни один из кораблей не вел огонь по противнику. Каждая из сторон использовала самолеты для нанесения бомбовых ударов. Мы одержали победу в этой битве, но противник добился свой цели – десантную операцию пришлось отменить.
После высадки наших войск в Буне, из штаба в Рабауле поступил приказ прекратить налеты на
Одновременно с высадкой войск в Буне на восточной оконечности Новой Гвинеи высадилось специальное десантное подразделение. Работая круглыми сутками, солдаты неподалеку от Раби расчищали в джунглях место для нового аэродрома, с которого предполагалось обеспечить прикрытие операций, связанных с осуществляемым по суше снабжением войск, выдвигающихся в глубь Новой Гвинеи с плацдарма в Буне. Странно, но противник не бомбил строившийся в Раби объект, а ограничился лишь аэрофотосъемкой. Почти сразу после завершения строительства войска противника предприняли внезапное нападение на находящийся там гарнизон и разгромили его. Это был блестящий ход. Мы построили аэродром, а использовали его для своих самолетов американцы и австралийцы!
Они не ограничились лишь этим новым аэродромом. Всем нам было ясно, что союзники наращивают мощь в воздухе для полного подавления действий наших сил, дислоцированных в Лаэ и Рабауле. Строительство их новых аэродромов в джунглях шло очень быстро. Средние бомбардировщики и истребители прибывали на аэродромы, пока там еще шло строительство. Усиливалась и мощь наносимых бомбовых ударов по Лаэ. Не проходило ночи, чтобы бомбардировщики противника не совершали налетов на нашу базу.
Днем в Лаэ приходилось идти на различные ухищрения, чтобы от шести до девяти из двадцати – тридцати имевшихся в нашем распоряжении боеспособных истребителей постоянно находились в воздухе над Буной и такое же количество несло боевое дежурство для защиты базы. Воздушное прикрытие сил в Буне являлось для нас отнюдь не первостепенной задачей, но истребителям успешно удавалось справляться с задачей по предотвращению крупномасштабных действий противника по уничтожению плацдарма.
Я испытал настоящее потрясение во время своего первого боевого вылета в Буну. Мне пришлось повидать немало операций по высадке войск, но еще никогда я не был свидетелем столь напряженных усилий по организации снабжения целой пехотной дивизии. Солдаты один за другим двигались по берегу, направляясь в джунгли с ящиками в руках. Выгрузка шла всего с двух небольших транспортных судов, стоящих неподалеку от берега под прикрытием малого противолодочного корабля.
Боевые вылеты для прикрытия плацдарма в дальнейшем оказались значительно сложнее, чем ожидалось. Густая облачность больше не давала возможности выкроить время для отдыха. 22 июля наша группа из шести истребителей кружила в небе, где, как казалось, кроме нас никого не было. Фронт облачности проходил на высоте 7000 футов над землей. Внезапно несколько мощных взрывов потрясли прибрежную полосу, фонтаны огня и дыма взметнулись в воздух. Через несколько секунд клубы густого маслянистого дыма повалили из временных складов, находящихся в нескольких сотнях ярдов от берега. Самолетов противника не было видно. То ли они с поразительной
Верным оказалось последнее, ибо через несколько минут я заметил крохотную точку, вынырнувшую из кромки облаков вдали на юго-востоке. Мы повернули и начали преследование уходящего самолета, в котором, приблизившись, узнали хорошо нам знакомый двухмоторный бомбардировщик «Локхид Хадсон». Мы находились в миле от него, когда нас заметили. Бомбардировщик, снизившись, начал уходить вдоль побережья в сторону Раби. В скорости он почти не уступал нашим истребителям. Я сбросил топливный бак и включил форсаж.
С расстояния 600 ярдов, находясь немного слева, я выпустил очередь из всех четырех пулеметов в надежде, что «хадсон» повернет и даст мне возможность сократить расстояние между самолетами. Произошедшее в следующее мгновение стало полной неожиданностью. Едва я успел выстрелить, как самолет противника, резко набрав высоту, ушел вправо, быстро выполнил вираж на полной скорости и понесся прямо на меня. Я был так ошеломлен, что застыл на несколько секунд. В следующее мгновение самолет противника открыл ураганный огонь.
Наши Зеро, пикируя или отворачивая, бросились врассыпную. Ничего подобного раньше не случалось! Краем глаза я заметил лейтенанта Сасаи: у того от изумления отвисла челюсть. Истребитель Нисидзавы, которого ничто не могло смутить, быстро закончив свой вынужденный маневр, оказался позади бомбардировщика и открыл огонь. И снова мы были изумлены. Самолет противника сделал такой резкий переворот, каких мне еще не приходилось видеть в исполнении двухмоторных самолетов. Нисидзава впустую потратил боеприпасы.
Все вместе мы ринулись на бомбардировщик. Но никто не смог ни разу попасть. Бомбардировщик метался из стороны в сторону, и при этом находящийся впереди стрелок вел огонь по нашим самолетам.
Наши летчики пришли в ярость. Сломав строй и рассредоточившись, каждый стал в одиночку атаковать противника всей мощью своего вооружения. Я сделал четыре захода по меньшей мере и открывал огонь, но был вынужден прекращать атаки, уступая место другим летчикам, не обращавшим внимания на своих ведомых. Минуть десять мы преследовали «хадсон», поливая свинцом этот «заколдованный» самолет. Наконец длинная очередь попала в заднюю пулеметную турель, и я увидел, как стрелок, вскинув руки, упал. Находящийся там пулемет замолчал, и я, приблизившись к бомбардировщику на расстояние 20 ярдов, открыл огонь, целясь в правое крыло. Через несколько секунд появились языки пламени, а вскоре огонь перекинулся и на левое крыло. Экипаж не покинул горящий самолет, тот находился слишком низко для прыжка с парашютом. Бомбардировщик, быстро теряя скорость, стал планировать в направлении джунглей. Деревья, словно бритвой, срезали два пылающих крыла, и останки горящего фюзеляжа скрылись в густой растительности. Раздался оглушительный взрыв, клубы черного дыма взметнулись вверх.
Тот день оказался полон сюрпризов. Мы направлялись назад в Лаэ для возобновления патрулирования в районе плацдарма, когда пять «аэрокобр» предприняли попытку внезапно атаковать наш строй. Шедшие длинной колонной над водой самолеты противника попытались быстро набрать высоту и застать нас врасплох. Я первым заметил их. Сделав резкий разворот, я начал пикировать на противника, выбрав в качестве мишени ведущего. Внезапно «P-39», рассредоточившись в разных направлениях, повернули и стали уходить. Потеря внезапности и пять следовавших вслед за мной истребителей охладили их боевой пыл, заставив отказаться от схватки в заведомо невыгодных условиях.