Самурай. Трилогия
Шрифт:
Ответ: доверие — слово не найдено, возможно, это научный термин или вы допустили орфографическую ошибку. (Сайт «Толковый словарь языка этна-эсперанто»)
…Тот, в чьем сердце ад пустыни,
В море бедствий не остынет,
Раскаленная гордыня
Служит сильному плащом. О. Ладыженский
Глава 1
Летучие
«Шевели лапами, Храбрый Парень».
«Заткнись, Умник».
Еще одна щель в перекрытии. Вот почему у крыс хвосты голые и гибкие — мы с Парнем чуть иголки не поломали. А где-то здесь вентиляционная шахта. О, вот она. Полезли на крышу. Лесные мыши прекрасно лазают по стволам деревьев, а здесь бетон, и заровняли его на совесть, так что стальное напыление на когти очень кстати.
Сигнализация все еще воет. Сейчас они просканируют все здание в поисках батарейки, а не найдя, проведут полную дератизацию, чтобы отловить киллера по шуму движения. Но нам с Храбрым Парнем это уже не поможет: мы с ним живые, и от крысиного яда загнемся: он — в шахте, рядом с крысами, а я — в рабочем кресле в лаборатории профессора. Мертвым, впрочем, все равно.
Ветерок как нельзя вовремя — если он, конечно, не отравлен. Похоже, что нет. Вот и крыша, вываливаемся из шахты. К краю, прыгаем на пристройку… Зачем только придумали эту жесть? Теперь внимательно: прыгнуть придется через дорогу на обочину, рядом с оградой, не задев ее. Не стоит и пытаться перепрыгнуть сразу в парк. Пришлось придавить инициативу: Мыш не верит в то, чего не может увидеть. Но я знаю: ограда под током почти до самой земли, так что случаются пробои изоляции, а вверх направлены лучи сигнальных сканеров. Прыгаем…
Куда ж тебя понесло, неслух?! Торможу хвостом, раскрыв его на всю ширину. Оп, в яблочко. Лезем под забор, спасительные деревья уже совсем рядом. А этот откуда взялся? Вчера не было. Молодец Парень, нежелание хозяев портить собственный парк спасло наши с ним шкуры. За этим деревом мертвая зона… была вчера… Сегодня тоже. Теперь вверх — по сосне лезть одно удовольствие. На этих веточках даже мини-робот не удержится, здесь они, наверное, уже не сканируют. Ха, параноики, фобии у них разные! Прыгаем. Мыш не знает аэродинамики, я до нее еще тоже не добрался. Он не верит в возможность прыгнуть так высоко, а придется. Он был прав, хватаемся за ветку пониже, только чтобы по земле не размазало. Нет, так не пойдет. Они уже и в парке палят по всему, что движется. От несчастной белки только хвост на землю упадет.
Вниз — вон там, совсем рядом, кротовина. Парень протестует: хватит с него на сегодня темных коридоров, а этот еще
А это кто? Крот, кто же еще! Слепой, но нюх у него хороший и передние лапы очень опасны. Назад, налево… Ох, еще один. Если уж прорываться, то в правильном направлении. Оуу, как это у мышей называется, — не плечо, но больно зверски, и лапа сразу занемела. Вот тебе! Стальные когти отомстили несчастному аборигену подземелья. Будем надеяться, что грязные следы от моих лап он еще долго не соскребет.
Хромая, тащимся дальше. Парк сейчас кончится. Вылезаем. Не там. До облюбованного мной входа в канализацию, по крайней мере, метров пятьсот. Зато здесь лесная мышь не вызывает никаких подозрений. Только бы кошке какой не попасться. Придушит, и никакой интеллект не спасет. По кустам лазать неудобно, зато безопасно. И дух можно перевести. Нет, не стоит. Рана серьезная, и кровь не останавливается. Задержка может дорого обойтись. Маленький ручеек заканчивается над чугунной решеткой. Я пролезу. Труба уходит вертикально вниз, и на ее стенках остаются последние следы стального напыления. Добрались, теперь вверх до кабелей, крысы до них обычно не долезают: знают, наверное, что изоляция специально сделана ядовитой.
Побежали. Да раненым плечом в каждый крюк хлобысь! Внизу пищат крысы. Если они почуют кровь — меня ничто не спасет. Будем надеяться, не почуют: теплый воздух поднимается вверх, под потолком охлаждается и только потом идет вниз. За это время запах крови смешается с тысячей других запахов, так что никакой летучий кот не разберет, что это и откуда, — это я Храброго Парня успокаиваю. Он мне верит, и остаток пути проходит без происшествий. Вот и сканер на входе. Нас опознали как своих, но это не значит, что Мыш не сгорит сейчас в лазерном луче, а я не умру от кровоизлияния в мозг. Нет, мы с ним пока нужны. Мыша на маленькой платформе поднимают прямо в лабораторию.
Медленно разрываю Контакт. Мыш устал, голоден и чуть жив от потери крови — надо ему помочь. Я открыл глаза.
— Совсем с ума сошел?!
Телепатия, телепатия… У него к тебе антипатия. И ко мне вместе с ней. Не помню случая, чтобы меня похвалили. Стакан сока, впрочем, к губам поднесли. Но это не профессор — это Габриелла, она обо мне заботиться обязана. Моя компетентность медсестры не касается.
— Мыша полечите, — попросил я все еще хриплым голосом.
— Зачем? Проще нового поймать.
— Этот лучше всех. Храбрый, любопытный и наблюдательный. Как Питер Пен. Нас бы поджарили с этим новым сканером, а он заметил. Другие для работы не годятся.
— Ладно.
Я опять закрыл глаза, подождал, когда от меня отлепят все датчики. После этого можно будет снова связаться с Парнем и узнать, как он там. Раскрывать свои секреты я не собираюсь. И верить людям на слово тоже.
— Раньше тебя это не заботило, — добавил проф.
— Ну если жизнь — недостаточный стимул, тогда платите мне деньги, — проговорил я медленно, как будто только что это придумал.