Самые хорошо продуманные планы
Шрифт:
— Заткнись.
— Неудивительно.
— И это еще одна причина, почему в Танжере нам необходимо попрощаться.
— Или ты мог бы просто повнимательней относится к своей работе.
— Я прекрасно справляюсь со своей работой, поэтому-то я и должен с ней расстаться.
— Мы ходим по кругу, — вздохнул Кингсли. — Прекрасно. Расставайся. Но мне кажется, ты упускаешь отличную возможность обучить кого-то, кто мог бы стать чем-то вроде твоей правой руки. И если ты не хочешь воспользоваться таким шансом, это сделаю я.
— Нет, не сделаешь, — отрезал Марк.
— Нет?
— Если ты когда-нибудь,
— О, я так и думал — сам ее не берёшь и другим не даёшь. Ты эгоист, Де Сант, — пожурил его Кингсли.
— Я это переживу.
— Ты невозможен.
Англичанин резко встал.
— Ты куда? — слегка опешив, спросил Марк.
— Я питаю стойкую неприязнь к общению с глупыми людьми, а ты ведешь себя очень глупо. Спокойной ночи, увидимся утром. Может, к тому времени ты опомнишься, — сказал он, погасив сигарету.
— Иди на х*й.
Кингсли уже уходил, не глядя, помахав ему рукой на прощанье.
Марк оплатил их счет и, наконец, вернулся к себе в номер. Лили разминулась с ним всего минут на тридцать, но когда он добрался до номера, она была уже в отключке. Обычно она растягивалась на животе и, как он теперь уже знал, раскинув руки в стороны. Чуть раньше он проснулся с ее ладонью у себя на лице.
Пока она спала, Марк сел в кресло и, придвинув к себе ночной столик, принялся методично осматривать их оружие. Он отбросил в сторону пистолеты, в которых больше не было патронов. Затем начал разбирать и чистить оставшиеся.
В этом не было никакой необходимости; они не пользовались оружием с Мавритании с тех пор, как Лили выстрелила в шины преследующего их автомобиля. Если так пойдёт и дальше, оно им больше не понадобится. Только ее драгоценный «Глок». Но чистка оружия помогала ему очистить разум. Помогала ему сосредоточиться. Помогала ему сделать вид, что он не думает о ней.
Между делом он бросил на нее быстрый взгляд. Она лежала, повернувшись к нему, ей на лицо упали несколько рыжих прядей. Во сне она надула губы, так, словно собиралась его поцеловать. Он ухмыльнулся про себя.
«И во что я ввязался?»
Кингсли был совершенно прав. Марку нравилась Лили. Очень. Он считал, что они отличная команда, но еще больше ему нравилось, как она выглядела, нравилось, как она говорила. Ему нравилось в ней всё.
Но что он мог ей предложить? Жизнь, очень напоминающую последние пять дней. Редкие моменты спокойствия, перемежающиеся беспорядочными вспышками насилия. Она уже несколько раз упоминала о том, что ей не терпится выбраться из Африки, не терпится покончить с той жизнью, которую она вела последние пять лет. Как он мог просить ее принять такую судьбу?
И, какой бы она ни была крутой, под всем этим жестким фасадом скрывалась хрупкая девушка. Миллионы занятий по самообороне не могли скрыть от него этот факт. Она могла угрожать, пинаться и драться, но когда ей пришлось реально нажать на курок, на самом деле убить человека, это ее сломало. Вызвало в ней отвращение.
У Марка не было проблем с тем, чтобы нажать на курок. Как она сможет быть с таким как он? И если она с ним останется, пройдёт совсем немного времени, и он изменит в ней это. Сделает ее такой же холодной и циничной, как и он сам. Полностью лишит ее этого.
Он сел на кровать рядом с ней. Одеяло сползло ей до талии, обнажив
«Слишком роскошный для меня. Я никогда не смогу себе такого позволить».
— Марсель, — пробормотала она во сне.
Он улыбнулся, услышав своё полное имя и задумался, что ей снится.
— Лилиана, — прошептал он в ответ. — Несмотря ни на что, это было весело.
Она вздрогнула и, придвинувшись к нему, прижала руки к груди. Когда она пошевелилась, Марк увидел у нее на грудной клетке большой синяк и нахмурился. Его глаза скользнули к другому синяку. Потом еще к одному. К красным следам вокруг шеи.
В Монровии, когда они впервые после тех драк спали вместе, у нее на теле не было таких следов. Только покраснения от его пальцев на гладкой молочно-белой коже. Теперь она была буквально усыпана синяками. Ей здорово досталось, и хотя это нисколько не умаляло ее красоты, это усугубляло его вину. Если бы не он, их бы у нее не было. Если бы он послушал ее совета и просто уехал из Африки. От той банды в Монровии он сбежал, спасать его репутацию было не так уж и необходимо. Если бы он тогда покинул континент, она бы уже добралась до Танжера. Она бы уже доехала до Барселоны. Она бы уже достигла своей цели.
«Скорее всего, она была бы уже мертва».
— Твой план никуда не годится. Но остаться со мной… это еще хуже, — вздохнул он, уперев локти в колени и обхватив руками голову.
«Я на протяжении стольких лет творю зло. Откуда мне знать, что правильно, а что нет?»
ДЕНЬ ШЕСТОЙ
Лили проснулась на восходе солнца и долго наслаждалась тем, что ей не нужно никуда удирать, не успев толком продрать глаза. Какое-то время она лежала без движения, глядя сквозь стеклянную дверь на пляж. Когда полностью рассвело, она повернулась на бок, гадая, не проснулся ли Марк. Он очень чутко спал и, кажется, всегда вставал задолго до нее. Она надеялась, что он уже проснулся, и они могли бы в последний раз побыть немного наедине. Последний раз заняться друг с другом любовью без каких-либо нависших над ними угроз и страха в любой момент подвергнуться нападению.
Но перекатившись на бок, Лили обнаружила Марка на самом краю их огромной двуспальной кровати. Он лежал полностью одетый, поверх покрывала и повернувшись к ней спиной. И, если это не было очевидным знаком, просто вопящим «не трогай меня», тогда Лили уже не знала, чем еще. Решив к нему прислушаться, девушка незаметно выскользнула из постели. Она снова натянула черное бикини, надела рубашку, а затем направилась во внутренний дворик.
— Доброе утро, дорогая.
Лили посмотрела направо. В одном из их кресел сидел Кингсли и читал испанскую газету. На нем были шелковые пижамные штаны, верхняя часть пижамы отсутствовала, от чего был виден его стройный торс с рельефными мышцами. Кроме того, у него на носу красовались классические солнцезащитные очки, поверх которых он глянул на Лили, когда та уселась напротив него.