Самые красивые пары советского кино

Раззаков Федор Ибатович

Быкова причисляли к врагам семьи очень долго. О нем ходило много слухов, которые, разумеется, в нашем доме всячески раздувались. «Связался черт с младенцем!» – патетически повторял дедушка, убежденный, что Ролан не только с мамой «не монтируется», а еще и «испортит ее и выбросит вон». Бабушка тоже твердила, что спасает меня, больного, отдавая последние силы, а мама, вместо того чтобы помогать ей, «таскается» с Роланом на съемки.

В детстве я действительно много болел, но не думаю, что присутствие мамы принесло бы какую-то реальную помощь. Если бы она не «таскалась» с Роланом, то моментально оказалась бы втянутой в орбиту бабушкиной тирании, из которой уже никогда не вырвалась бы.

Что любопытно, кляла бабушка Ролана только за глаза. При этом всегда очень мило болтала с ним по телефону, чувствуя, что тут, во-первых, не забалуешь,

а во-вторых, с ним было просто интересно общаться. В то же время Ролан оставался «проклятым кровопийцей», и двери нашего дома были для него закрыты.

Маме разрешалось навещать меня всего пару раз в месяц, и каждая наша встреча, которой я с нетерпением ждал, заканчивалась страшной ссорой. Забрать же меня к себе мама не могла. Это было так же немыслимо, как, к примеру, прийти и попросить что-то у Сталина… Лишь однажды, когда мне было лет восемь, мы с мамой сбежали. Это произошло внезапно. Мама, улучив момент, когда бабушка вышла в магазин, а дед был где-то на съемках, увезла меня к себе. Тогда они жили с Роланом Антоновичем на Пятницкой. Те дни остались в памяти как моменты какого-то невероятного, свалившегося на голову счастья… Мне подарили конструктор, который я с упоением собирал, но самое главное – позволили печатать на пишущей машинке Ролана! Она заворожила меня с первого взгляда. Я перестукивал на ней какие-то отрывки из книжек, и это занятие казалось мне самым интересным из всех возможных…

Увы, прошло меньше месяца, и бабушка точно так же забрала меня обратно – когда дома не было мамы. Сопротивляться ей было невозможно…»

Между тем в 70-е годы Быков как режиссер снял три фильма, два из которых – детские, а один – телевизионная экранизация классического произведения. Речь идет о фильмах «Телеграмма» (1972), «Автомобиль, скрипка и собака Клякса» (1975) и «Нос» (1977). В последнем Быков сыграл главную роль.

При чтении этого послужного списка у читателя невольно складывается впечатление, что все в жизни и карьере Быкова складывалось успешно. Действительно, каждые два года – новая картина, каждый год – несколько ролей. Однако так было только до 1976 года. Затем в течение пяти лет ему зарубили на корню несколько сценариев и отлучили от режиссуры. Наш герой воспринимал все это с горечью. Порой срывался. Вот как он сам описывает это:

«Выпить я в свое время уважал. Семь лет пил по-черному. Лена пережила это вместе со мной…

Был такой случай. Я устал от Лениной опеки и сбежал от нее на ипподром, куда никогда не ходил и где, по моим расчетам, Лена никак не могла меня найти. Сел я за столик, ну и… все такое. И вдруг в ресторан входит она – красивая, стройная, молодая. Я поклялся себе: сделаю все, чтобы быть достойным ее. Пить бросил, потому что понял: если не остановлюсь, потеряю семью…»

А вот как вспоминает о тех же годах Елена Санаева: «Повода для ревности он мне не давал. Дело в том, что у него было достаточно веселых историй и до меня. Ролан мне даже говорил: «Ты даже не представляешь, насколько мне важно быть верным тебе». Хотя… Уже после его смерти меня подвозил один таксист, наверное, не очень умный человек, так вот, он мне рассказывал: «Помню, – говорит, – в 76-м вез вашего мужа с какой-то девицей за город…» И я вспомнила тот случай. Однажды он не пришел домой ночевать. Всю ночь не спала. В мыслях вертелось одно: выпьет где-нибудь, замерзнет, или прибьют по дороге… В шесть утра раздается телефонный звонок: «Ленуся, я почему-то в каком-то Лыткарино, не понимаю, как я здесь оказался. Солнце мое, я умоляю, только не волнуйся, я сейчас приеду, я уже мчусь!» И через сорок минут он подъехал к нашему дому на пожарной машине. Но таких случаев, может, парочку за всю жизнь и наберется. А вообще ему до конца жизни писали любовные письма. Однажды объявилась какая-то сумасшедшая, которая очень хотела родить от него. А у Ролана тогда уже обнаружили онкологию, и он лежал в больнице…»

В 80-е годы Быков и Санаева продолжали сниматься в совместных фильмах. Это были: «Искренне Ваш…» (1985; Быков – режиссер Геннадий Сергеевич Постников, Санаева – Нина, актриса театра, «Баба-яга»), «Подсудимый» (1986; Быков – адвокат, Санаева – Ирина Андреевна, председатель суда), «Оно» (1989; Быков – Пётр Петрович Фердыщенко, Санаева – Ираида Лукинична Палеологова).

Ролей могло бы быть и больше, но в годы горбачевской перестройки Быков превратился в активного киноперестройщика, и ему стало не до съемок. Он стал секретарем Союза кинематографистов СССР (1986–1990),

народным депутатом СССР (1989–1991). Был выбран художественным руководителем объединения «Юность» на «Мосфильме» (1989). Ему тогда казалось, что новые времена вдохнут новую жизнь в советский кинематограф, в том числе и детский. Но это оказалось иллюзией – не для того делалась перестройка, чтобы людям (в том числе и детям) стало жить легче, а наоборот. Это, кстати, понял и сам Быков, но было поздно. Почти за 30 лет своей работы в режиссуре он снял девять фильмов, из которых семь – для детей (для взрослых – т/ф «Нос», 1977, «Свадебный подарок», 1982). Причем начинал он свой творческий путь как режиссер-оптимист («Семь нянек», 1962), а закончил как режиссер-пессимист («Чучело», 1984, «Я сюда больше никогда не вернусь», 1991).

Название последнего фильма Быкова можно считать символичным: в той стране, которую за шесть лет (1985–1991) перестроили Горбачев и К°, действительно жить стало худо всем – и взрослым, и детям. Сюжет фильма «Я сюда больше никогда не вернусь» заключался в следующем. Шестилетнюю Любу с побоями и проклятиями выгоняет вечно пьющая мать. Девочка прячется в глухом уголке, где спрятаны ее игрушки. Но кроме реальной окружающей ее действительности она ничего не знает, и игры ее сводятся к воспроизведению все тех же кошмаров, от которых она скрывается: брань, побои, смерть братика. Со словами «Я сюда больше никогда не вернусь» ребенок бросается с крутого обрыва в реку и попадает на небо.

Отметим, что новелла была снята по заказу ЮНЕСКО и вошла в международный киноальманах «How are the kids».

Несмотря на брак с Санаевой, Быков не прерывал отношений со своим сыном Олегом, которого он усыновил еще будучи мужем Лидии Князевой. Парень его по-настоящему радовал. Как расскажет позднее сам Быков:

«Мой старший сын Олег в детстве рос хиленьким мальчиком. Но вот на съемках «Айболита-66» увидел цирковых артистов и решил, что это его призвание. Цирковое училище – и ничего другого! Поступил… В результате хиленький мальчик превратился в настоящего атлета, который мог постоять за себя и за окружающих. Когда Олега призвали в армию, он мигом поставил на место «дедов». Потом оградил от нападок всю свою роту…»

Однако гораздо больше времени Быков, конечно, проводил со своим пасынком Павлом Санаевым. Первое время мальчик испытывал к нему дикую ненависть, поскольку считал, что тот отнимает у него мать. Но после того случая, когда Быков и Санаева выкрали Павла у дедушки с бабушкой и тот почти месяц жил у них дома, отношение пасынка к отчиму резко изменилось – они стали друзьями. В конце 70-х Быков даже хотел встретиться с отцом Павла (тот тогда работал в Румынии, а Быков ездил туда по своим киношным делам) на предмет усыновления. Но отец на встречу не явился. Кстати, со своим сыном он тоже не общался.

Когда после «Чучела» (1984) у Быкова и Санаевой появилось собственное отдельное жилье – «двушка» в «киношном» доме на улице Черняховского, – Павел стал жить с ними. По словам Санаевой: «Они с Роланом были большими друзьями. Как бы Ролан ни был занят, он всегда находил время вникнуть в проблемы сына, называл его Пашуней и всегда брал его сторону. Это было такое счастье – видеть, как они часами сидят под абажуром на кухне и говорят. Я им не мешала… Но и Паша тоже «воспитывал» Ролана. Быков не выносил, если я больше двух часов ходила по магазинам. «Где она ходит?!» – как-то закричал Ролан и выругался при этом. Паша сказал: «Я не разрешаю ругать маму». – «Извини, – Ролан сразу осекся, – ты больше этого не услышишь».

После окончания школы Павел поступил во ВГИК, на сценарный факультет. С середины обучения стал жить на Черняховского один, а родители переехали на улицу Врубеля (напротив газеты «Коммерсантъ»). Причем если мама Павла возражала против этого, то Быков, наоборот, поддерживал. Правда, предупредил: мол, если в квартире будет блатхата, то я это дело порушу. Но блатхаты там не было. Каждый день Павел начинал с того, что садился за письменный стол и писал рассказы. Кстати, литературным творчеством он увлекся именно благодаря Быкову. Это Быков прочитал однажды школьное сочинение восьмиклассника Паши Санаева на тему «Один день нашей Родины», пришел в ужас и дал ему новое задание: написать что-нибудь хотя бы об игрушечной черепашке. Павел написал, и… ему это понравилось. Много позже, в середине 90-х, Павел написал повесть «Похороните меня за плинтусом», которую посвятил Быкову (она была напечатана в журнале «Октябрь», потом вышла отдельной книгой).