Самые скандальные треугольники русской истории
Шрифт:
Вот так получилось в интеллигентной среде в век, когда понятие «честь» было вроде бы еще реальным. Не полный трагических страстей любовный треугольник, а практически треугольная семья. Вывод – никакое время нельзя идеализировать.
Предыстория
Иван Иванович Панаев был самым старшим из троицы. Он родился 15 (27) марта 1812 года в Петербурге в богатой дворянской семье. В семье владели поместьями, служили на высоких должностях и даже не были чужды литературе. Иван доводился внучатым племянником Гавриилу Романовичу Державину.
Образование юноша получил очень хорошее, закончил в 1830 году Благородный пансион при Петербургском университете. К совершеннолетию
Стоит отметить, что, посещая департамент, перебирая судейские бумажки, молодой человек… не получал жалованья. Тогда можно было и так, если у тебя достаточно доходов с собственной земли. Можно с уверенностью сказать, что чиновником Панаев был совсем не рьяным, как из-за своего легкомысленного характера, так и по логике вещей. Чего ради стараться, когда и так материально обеспечен? И все-таки прослужил 13 лет из уважения к отцу. Дослужился до чина коллежского секретаря и вышел в отставку. И его жена имела право не очень гордо титуловаться коллежской секретаршей.
С определенного момента все больше времени Панаева занимала литература. Причем очевидно, что и здесь богатый баловень судьбы не имел особенных амбиций, не стремился к славе или заработку, раз начинал с откровенно подражательных вещей, впрочем, публикуемых. В напечатанном еще в ученические годы в «Северной пчеле» стихотворении «Кокетка» читался Пушкин, в исторической повести «Бельский», вышедшей в 1833 году, было очевидно подражание Вальтеру Скотту. В дальнейшем на Панаева долгое время оказывал влияние Александр Бестужев-Марлинский. Постепенно все же собственный стиль у Панаева вырабатывался, критическая направленность его повестей из светской жизни просматривалась. И он примкнул к формирующейся «натуральной школе», во главе которой оказался Виссарион Григорьевич Белинский. Знакомство с ним в 1839 году привело к тому, что Панаев сделался профессиональным литератором в конце концов. А мог остаться всего лишь профессиональным жуиром, повесой, бабником, что при его деньгах было совсем несложно.
Авдотья Яковлевна Брянская родилась 31 июля 1820 года в Петербурге. Ее родители были драматическими актерами императорского театра. Того, самого знаменитого, который в 1832 году переедет в новое здание и будет называться Александринским.
В социальном плане положение актера в любом обществе было особенным и очень медленно эволюционировало в лучшую сторону. Изысканное театральное зрелище было страстью аристократии в античные времена, на грубоватые шуточки комедиантов валом валила публика попроще. Так было всегда – что в Римской империи, что в Китайской, что даже в империи инков. Актерам рукоплескали. Но стоило где-нибудь появиться какому-нибудь Савонароле, борцу за исправление нравов, актеров без проблем отправляли под кнуты и топоры палачей. Талантливые специализированные простолюдины. Грешники-скоморохи, сознательно жертвующие спасением собственной души ради развлечения других. Только в просвещенные времена позиции театральных звезд Шекспира и Мольера уже достаточно приблизились к высшим общественным позициям. Но до положения голливудских звезд им было еще очень далеко.
Россия, как всегда, немножко отставала. Отец Авдотьи Яков Григорьевич Брянский уже имел возможность достаточно надежно скрывать свое происхождение то ли из крепостных крестьян, то ли из мещан. И сделать сценический псевдоним Брянский своей фамилией. А вообще-то до этого он был записан как Григорьев, по батюшке, может, и вовсе никакой фамилии не имевшего. У матушки нашей героини корни тоже были неясными. Вполне возможна была примесь цыганской или еврейской крови. Что яркой, с южными чертами красоте Авдотьи Яковлевны только помогало.
Семья Брянских жила в казенном доме на берегу
В семье было четверо детей. Их воспитанию и образованию родители уделяли немного внимания. Впоследствии в одном из писем Авдотья Панаева назовет свое детство варварским, а юность – унизительной. Мать ее, также звезда сцены, была заядлой картежницей и домашним деспотом, главным занятием ее жизни являлись закулисные интриги. Отец совершенно не интересовался домашними делами, и, кроме театра, его волновали только охота и бильярд.
Впрочем, богемная атмосфера иногда сама по себе является средством воспитания. Список вип-персон того времени был покороче, чем сейчас, и в том, что Брянский был со всеми знаком, не было ничего удивительного. Девочка успела посидеть на коленях и у Василия Каратыгина (первого Чацкого, удостоенного овации), и у Ивана Сосницкого (первого Городничего в истории!).
Девочкой Авдотья часто присутствовала при читке пьес на домашних репетициях отца. Детям это было запрещено, но она тайком, заранее пряталась в укромный уголок в кабинете отца и оттуда, затаив дыхание, наблюдала репетицию.
Князь Алексей Шаховской, между прочим, крестный Авдотьи, являлся заведующим репертуарной частью театра и считался знатоком актерского мастерства. В отсутствии должности режиссера князь фактически исполнял его обязанности. Режиссеру полагается делать актерам замечания и даже повышать на них голос, невзирая на звания. Да тогда и званий у них не было, и чинов, и князей среди актеров не водилось. Замечания Шаховского обычно принимали бурлесковую форму и очень веселили затаившуюся крестницу. Часто он доводил до слез молоденьких актрис:
– Читай своим голосом! Пищишь! Ты, миленькая, дурища, уха у тебя нет! Где у тебя размер стиха? В прачки тебе надо было идти, а не на сцену.
Доставалось и знаменитому Каратыгину.
– Зарычал, завыл! Стой, у тебя, миленький, дурак, каша во рту, ни одного стиха не разберешь! На ярмарках в балагане тебе играть!
Потом эти сценки девочка воспроизводила в детской, чем развлекала братьев и сестер. Полученные таким образом актерские навыки пригодились ей в жизни.
Читала Авдотья немного, предпочитая знакомиться с литературой по пьесам, шедшим в театре. А те не всегда были достойного качества. Хотя и Шекспир, и Мольер регулярно ставились на сцене Александринки. Когда Авдотье было 10 лет, она услышала на читке в кабинете отца нечто особенное из отечественной драматургии. Брянский для своего бенефиса купил у Фаддея Булгарина, держателя прав покойного Грибоедова, второй акт пьесы «Горе от ума». Премьера грибоедовского шедевра, давно известного в списках, уже прошла в Москве, но реакция на нее была сдержанной. Многие, в том числе и супруга, считали, что Брянский сильно прогадал, заплатив Булгарину немалые деньги. Они предполагали, что полного сбора не будет. А в полном сборе был заинтересован сам актер, ведь весь доход с бенефиса поступал в его карман. Однако за день до спектакля все билеты были распроданы. Успех необычайный! При этом Брянский сыграл небольшую роль Горича, а в роли Чацкого блистал Каратыгин.