Самые таинственные и невероятные истории (сборник)
Шрифт:
– Все это так, Нед, – сказал я, – и я должен вам верить?
– Не обязательно, – отвечал Нед Ленд. – Во всяком случае, не больше, как если бы я сказал, что существуют киты длиной в триста футов и весом в сто тысяч фунтов.
– Что говорить, многовато! – сказал я. – Но надо признаться, что некоторые китообразные достигают значительных размеров. Одного жира, говорят, вытапливают из них до ста двадцати тонн!
– Что до этого, я своими глазами видел, – сказал канадец.
– Охотно верю, Нед! Так же, как верю в то, что иные киты величиной равны ста слонам. Судите сами, какое любопытное зрелище: такая туша, взявшая большой
– Правда ли, – спросил Консель, – что кит может потопить корабль?
– Корабль? Сомневаюсь! – отвечал я. – Впрочем, рассказывают, что в тысяча восемьсот двадцатом году в этих самых южных морях кит бросился на «Эссекс» и начал толкать его задом наперед со скоростью четырех метров в секунду. Судно зачерпнуло кормой и затонуло почти в ту же минуту!
Нед лукаво посмотрел на меня.
– А вот однажды кит так хватил по мне хвостом, – сказал он, – то есть не по мне, а по моей шлюпке, что нас с товарищами подбросило в воздух этак метров на шесть! Что говорить, против кита господина профессора мой просто китенок!
– А что, киты подолгу живут? – спросил Консель.
– По тысяче лет, – отвечал канадец не задумываясь.
– Откуда вы это знаете, Нед?
– Говорят так.
– А почему так говорят?
– Потому что знают.
– Нет, Нед! Не знают, а только предполагают. А свои предположения строят на том основании, что в первый период развития китобойного промысла, тому лет четыреста, порода китов была значительно крупнее нынешней. Отсюда сделали довольно логический вывод, что нынешние киты находятся еще в стадии роста. Поэтому Бюффон и сказал, что эти китообразные могут и должны жить по тысяче лет. Вы поняли?
Нед Ленд не слышал меня. Впрочем, он и не слушал. Кит подходил все ближе и ближе. Нед пожирал его глазами.
– Эге-ге! Кит, и не один! Десять… двадцать… да их тут целое стадо! И приходится сидеть сложа руки. Связан я по рукам и по ногам!
– Послушайте, друг Нед, – сказал Консель, – отчего вы не попросите у капитана Немо разрешения поохотиться?…
Консель еще не окончил фразы, а канадец уже кинулся к трапу и исчез в люке.
Через несколько минут он возвратился вместе с капитаном.
Некоторое время капитан Немо смотрел на китов, резвившихся в миле от «Наутилуса».
– Южные киты, – сказал он. – Богатая пожива для целой флотилии китобоев!
– А не разрешите ли, капитан, – спросил канадец, – поохотиться на них? Ведь иначе рука отвыкнет метать гарпун!
– Зачем напрасно истреблять животных? – ответил капитан Немо. – Китовый жир нам не нужен.
– Однако, капитан, – возразил канадец, – в Красном море вы разрешили нам охотиться на тюленя!
– Это иное дело! Экипаж тогда нуждался в свежем мясе. Тут же будет убийство ради убийства. Человек часто присваивает себе это право, я знаю! Но я не признаю подобного варварского времяпрепровождения. Хищнически истребляя южного кита – простодушное, безвредное, доброе животное, ваши товарищи по ремеслу, Нед Ленд, творят дело, достойное порицания. Выбив китов в Баффиновом заливе, они скоро совершенно истребят весь класс этих полезных животных. Оставьте-ка в покое несчастных китов! И без вас у них много своих врагов: кашалоты, меч-рыба, пила-рыба!
Можно себе представить, с какой физиономией канадец выслушивал нравоучения капитана Немо! Читать нотации охотнику – стало быть, даром тратить слова. Нед Ленд во все глаза смотрел на капитана, не понимая,
Нед Ленд просвистал свою «Янки-Дудль», [103] заложил руки в карманы и повернулся к нам спиной.
103
Североамериканская патриотическая песенка, сложенная во времена борьбы за освобождение от господства Англии.
Между тем капитан Немо, наблюдая за стадом китов, говорил мне:
– Я был прав, сказавши, что у кита и помимо человека довольно врагов в своей среде. Вот сейчас, на наших глазах, этому стаду китов придется иметь дело с сильным противником. Вы замечаете, господин Аронакс, в восьми милях под ветром движутся черные точки?
– Замечаю, капитан.
– Это кашалоты, страшные животные! Я встречал целые стада кашалотов, от двухсот до трехсот особей! Вот этих-то кашалотов, хищных, вредных животных, следует истреблять.
При последних словах капитана канадец живо обернулся.
– Что ж, время еще не упущено, капитан, – сказал я, – и даже в интересах китов…
– Зачем подвергать себя опасности, господин профессор? «Наутилус» и сам рассеет кашалотов. Его стальной таран не уступит, полагаю, гарпуну Неда Ленда.
Канадец без стеснения пожал плечами, как бы говоря: «Бить кашалотов судовым тараном! Слыханное ли это дело?»
– Погодите, господин Аронакс, – сказал капитан Немо. – Мы вам покажем охоту, какой вы еще не видывали. Никакой жалости к этим кровожадным китообразным! У них только и есть, что пасть да зубы!
Пасть да зубы! Лучше нельзя было описать большеголового кашалота гигантских размеров, до двадцати пяти метров в длину! Громадная голова китообразного занимала около трети всего его тела. В отличие от беззубых китов, у которых верхняя челюсть вместо зубов усажена роговыми пластинками, так называемым китовым усом, у кашалота, из подотряда зубастых китов, в нижней челюсти имеется двадцать пять крупных заостренных зубов, длиной в двадцать сантиметров и весом по два фунта каждый. В углублениях костей гигантского черепа находится объемистая полость, разделенная на две камеры перегородкой и наполненная драгоценной маслянистой массой, так называемым спермацетом, в количестве до трехсот – четырехсот килограммов. Кашалот, неуклюжее животное, – скорее головастик, нежели рыба, как заметил Фредоль. Он сложен нескладно, левая сторона тела непропорциональна в отношении правой; видит он только правым глазом, – словом, вышел «кривым на левый бок», говоря фигурально.
Тем временем чудовищное стадо приближалось. Кашалоты уже завидели китов и готовились к бою. Можно было заранее сказать, что победа останется на стороне кашалотов, и не только потому, что кашалоты лучше приспособлены для борьбы, чем их беззубые противники, но и потому, что кашалоты могут дольше китов оставаться под водой, не переводя, так сказать, дыхания.
Время было спешить на помощь китам. «Наутилус» ушел под воду. Консель, Нед и я уселись возле окон в салоне. Капитан Немо прошел в штурвальную рубку и сам стал у руля, чтобы лично управлять своим судном, превратившимся в орудие истребления. Вращение винта ускорилось, и судно взяло большой ход.