Самые трудные дни(Сборник)
Шрифт:
Зима 1943 года выдалась холодной. Степные бураны валили с ног людей, заметали дороги. Единственным спасением были глубокие овраги и балки, где укрывали людей и боевую технику.
Мы сражались на внешнем обводе, перед нами был сильный опорный пункт Мариновка. Сегодня нам сопутствовала большая удача. При наступлении захватили немецкий полевой артиллерийский склад. В нем было около 16 тысяч снарядов 75-миллиметрового калибра. А у нас недоставало боеприпасов. Как это было кстати! Но где взять немецкие орудия? Начальник артиллерийского снабжения 21-й армии полковник Алгасов, его помощники подполковники Брук и Жаденов проявили инициативу. Они
Опорный пункт Мариновки и хутор Атамановский были захвачены частями генерала Н. Т. Таварткиладзе и артиллеристами полковника Бобровникова. И немалую роль в этом сыграло умелое использование трофейной техники и снарядов.
В боях под Сталинградом еще больше совершенствовалось боевое мастерство наших воинов. В огне сражений наша армия стала кадровой. Были организованы и умело применены крупные соединения — бригады и дивизии не только полевой, но и реактивной, зенитной и истребительно-противотанковой артиллерии. Здесь родились новые, оригинальные формы и способы артиллерийской разведки. Было установлено непрерывное наблюдение за полем боя, круглосуточное дежурство на наблюдательных пунктах. Разведчик был как часовой. При смене проводили прием и сдачу дежурств. Были открыты личные счета разведчиков по обнаружению целей, которые записывались в журнале разведки.
Созданы были специальные команды из квалифицированных разведчиков, которые по осколкам определяли калибр орудий противника, изучали те «облюбованные» им районы в нашем расположении, по которым он обычно вел артиллерийский и минометный огонь. Эти места мы хорошо знали, и там наши части не располагались. Эти районы были оборудованы ложными инженерными сооружениями с макетами орудий, танков, минометов, пулеметов и даже чучелами солдат. Ложные позиции были оборудованы по всему фронту и в глубину. Сотни, тысячи снарядов и бомб противник бросал по пустому месту.
Наши разведчики научились хорошо строить наблюдательные пункты. Вместо колодцев для наблюдения делали окопы с амбразурами. Кроме ячейки для наблюдения, оборудовали места для командиров, радистов, телефонистов, комнаты отдыха, туалеты и т. д. Это были огромные подземные сооружения, где приходилось работать и жить порой долгое время.
На участке соседа для увязки и обмена разведданными мы широко использовали для наблюдения колокольни церквей, высокие здания, чердаки, заводские трубы, водокачки, деревья. На земле в направлении на цели и ориентиры устанавливали колышки.
Вот мы пришли на наблюдательный пункт командира истребительно-противотанкового полка майора К. П. Чернова. Он располагался на окраине разбитого хутора, где сохранилось единственное высокое дерево. Начальник штаба полка капитан Макарычев доложил, что наблюдение организовано с дерева.
Капитан пригласил нас подняться по лестнице на дерево, где была сооружена площадка для наблюдения. Мы ступили на нее и поразились мастерству и сметке истребителей: из длинной хворостины они сделали полукруг-сектор, а на нем стрелками из палочек были обозначены все танкоопасные направления, цели и ориентиры. На стрелках были записаны буссоли и расстояния до целей. Эти же данные написаны на щитах орудий, орудия направлены на вероятные места появления танков противника. Изрядно продрогнув на дереве, мы спустились в блиндаж.
Во избежание напрасного кровопролития
После этого наши войска 10 января начали генеральную атаку. На отдельных участках мы продвинулись на 25–30 километров и заняли ряд важных населенных пунктов, в том числе и Питомник. На подходе к нему среди пустынной степи в ночной темноте различили множество каких-то черных силуэтов, словно перед нами был крупный населенный пункт. Между тем на карте он помечен не был.
— Перед нами таинственный город в степи, — сказал кто-то.
Но эти черные точки оказались не зданиями, а машинами. Перед нами был огромный парк. Около пяти тысяч машин фашисты бросили, так как не было горючего. Они стояли стройными рядами, по маркам, и издали напоминали населенный пункт с множеством улиц. Здесь были крытые машины-будки, мастерские, ремонтные летучки, бронетранспортеры, легковые машины всех марок, а также танки. Остроумный ефрейтор Жежера не преминул пошутить:
— Товарищ подполковник! Каких только машин нет: «оппель-капитаны», «оппель-адмиралы». Нет только «оппель-ефрейтора», поэтому мне, Жежере, наверное, до конца придется воевать пешком.
…Уже вечерело. Части генерала Лагутина наступали на Дмитриевку. Со стороны противника велась беспорядочная стрельба.
Разведка донесла, что в Дмитриевке остались отдельные группы противника, которые прикрывают отход главных сил. Лагутин приказал:
— Кухни — вперед! Ужин будет в Дмитриевке!
Дымя трубами, несколько батальонных и ротных кухонь двинулось в село. Повара, рабочие по кухне, расположившиеся на передних сиденьях, на ходу стреляли в направлении противника, кричали «ура!». Насидевшись в тылах, они с большим рвением шли на немногочисленного, сильно потрепанного и деморализованного врага, стараясь хоть тут как-то отличиться перед своими товарищами-огневиками. И это им удалось. Фрицы, видимо, перепугались этой странной колонны, которая в дыму двигалась на них, и мгновенно оставили село. Уставшие бойцы появились в этот раз в населенном пункте не первыми, как обычно, а вслед за кухнями. То-то было тогда за ужином разговоров о бравых поварах, обративших со своими кухнями в бегство противника!..
Операция приближалась к концу. 18–21 января в боях была небольшая пауза: подтягивали резервы, готовились к последнему штурму. На наш наблюдательный пункт прибыли представитель Ставки Верховного Главнокомандования генерал-полковник артиллерии Н. Н. Воронов и командующий Донским фронтом генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский. Они находились у нас целый день, обстоятельно изучали обстановку, душевно беседовали с офицерами, солдатами. Я им доложил о положении противника перед нашим фронтом, а начальник оперативного отдела штаба артиллерии подполковник Попов ознакомил их с группировкой наших войск и состоянием артиллерии.
Могучая фигура Воронова привлекала всеобщее внимание. Район обстреливался пулеметным огнем противника. Н. Н. Воронов и К. К. Рокоссовский, нагибаясь, продвигались по неглубокой и узкой траншее от опушки рощи к наблюдательному пункту. Здесь они наблюдали в стереотрубы за расположением противника, лично проверяли схемы ориентиров и целей. Вместе с ними на НП были командующий артиллерией Донского фронта генерал В. И. Казаков, командующий 21-й армией генерал И. М. Чистяков и другие генералы и офицеры.