Самые знаменитые произведения писателя в одном томе
Шрифт:
Марсианин коснулся рукой своего носа, губ.
– Я не бесплотный, – негромко сказал он. – Живой!
Томас озадаченно глядел на него.
– Но если я существую, значит, вы – мертвый.
– Нет, вы!
– Привидение!
– Призрак!
Они показывали пальцами друг на друга, и звездный свет в их конечностях сверкал и переливался, как острие кинжала, как ледяные сосульки, как светлячки. Они снова проверили свои ощущения,
«Я пьян, – сказал себе Томас. – Завтра никому не расскажу про это, ни слова!»
Они стояли на древнем шоссе, и оба не шевелились.
– Откуда вы? – спросил наконец марсианин.
– С Земли.
– Что это такое?
– Там. – Томас кивком указал на небо.
– Давно?
– Мы прилетели с год назад, вы разве не помните?
– Нет.
– А вы все к тому времени вымерли, почти все. Вас очень мало осталось – разве вы этого не знаете?
– Это неправда.
– Я вам говорю, вымерли. Я сам видел трупы. Почерневшие тела в комнатах, во всех домах, и все мертвые. Тысячи тел.
– Что за вздор, мы живы!
– Мистер, всех ваших скосила эпидемия. Странно, что вам это неизвестно. Вы каким-то образом спаслись.
– Я не спасся, не от чего мне было спасаться. О чем это вы говорите? Я еду на праздник у канала возле Эниальских гор. И прошлую ночь был там. Вы разве не видите город? – Марсианин вытянул руку, показывая.
Томас посмотрел и увидел развалины.
– Но ведь этот город мертв уже много тысяч лет!
Марсианин рассмеялся:
– Мертв? Я ночевал там вчера!
– А я его проезжал на той неделе, и на позапрошлой неделе, и вот только что, там одни развалины! Видите разбитые колонны?
– Разбитые? Я их отлично вижу в свете луны. Прямые, стройные колонны.
– На улицах ничего, кроме пыли, – сказал Томас.
– Улицы чистые!
– Каналы давно высохли, они пусты.
– Каналы полны лавандового вина!
– Город мертв.
– Город жив! – возразил марсианин, смеясь еще громче. – Вы решительно ошибаетесь. Видите, сколько там карнавальных огней? Там прекрасные челны, изящные, как женщины, там прекрасные женщины, изящные, как челны, женщины с кожей песочного цвета, женщины с огненными цветками в руках. Я их вижу, вижу, как они бегают вон там, по улицам, такие маленькие отсюда. И я туда еду, на праздник, мы будем всю ночь кататься по каналу, будем петь, пить, любить. Неужели вы не видите?
– Мистер, этот город мертв, как сушеная ящерица. Спросите
Марсианин встрепенулся:
– Вы говорите – в той стороне?
– Да, там, где ракеты. – Томас подвел его к краю бугра и показал вниз. – Видите?
– Нет.
– Да вон же, вон, черт возьми! Такие длинные, серебристые штуки.
– Не вижу.
Теперь рассмеялся Томас:
– Да вы ослепли!
– У меня отличное зрение. Это вы не видите.
– Ну хорошо, а новый поселок вы видите? Или тоже нет?
– Ничего не вижу, кроме океана, – и как раз сейчас отлив.
– Уважаемый, этот океан испарился сорок веков тому назад.
– Ну знаете, это уж чересчур.
– Но это правда, уверяю вас!
Лицо марсианина стало очень серьезным.
– Постойте. Вы в самом деле не видите города, как я его вам описал? Белые-белые колонны, изящные лодки, праздничные огни – я их так отчетливо вижу! Вслушайтесь! Я даже слышу, как там поют. Не такое уж большое расстояние.
Томас прислушался и покачал головой.
– Нет.
– А я, – продолжал марсианин, – не вижу того, что описываете вы. Как же так?..
Они снова зябко вздрогнули, точно их плоть пронизало ледяными иглами.
– А может быть?..
– Что?
– Вы сказали «с неба»?
– С Земли.
– Земля – название, пустой звук… – произнес марсианин. – Но… час назад, когда я ехал через перевал… – Он коснулся своей шеи сзади. – Я ощутил…
– Холод?
– Да.
– И теперь тоже?
– Да, снова холод. Что-то было со светом, с горами, с дорогой – что-то необычное. И свет, и дорога словно не те, и у меня на мгновение появилось такое чувство, будто я последний из живущих во Вселенной…
– И со мной так было! – воскликнул Томас взволнованно; он как будто беседовал с добрым старым другом, доверяя ему что-то сокровенное.
Марсианин закрыл глаза и снова открыл их.
– Тут может быть только одно объяснение. Все дело во Времени. Да-да. Вы – создание Прошлого!
– Нет, это вы из Прошлого, – сказал землянин, поразмыслив.
– Как вы уверены! Вы можете доказать, кто из Прошлого, а кто из Будущего? Какой сейчас год?
– Две тысячи второй!
– Что это говорит мне?