Самые знаменитые святые и чудотворцы России

Карпов Алексей Юрьевич

Когда Владимир направил своих сыновей на княжение по разным русским городам, Борису достался Ростов, а Глебу — Муром. Княжение Глеба в Муроме оказалось нелегким. Рассказывают, что муромские язычники не допустили его в свой город, и князю пришлось жить вне пределов городских стен, в пригороде.

В 1014 году Владимир тяжело заболел. Он призвал к себе Бориса, и послушный сын поспешно приехал в Киев. Полагают, что Владимир хотел передать Борису киевский престол и власть над всей своей державой. (В это время Владимир рассорился со своими старшими сыновьями — пасынком Святополком и Ярославом.) Вскоре на Русь напали печенеги. Владимир уже не мог сам выступить в поход и потому поручил дружину Борису. Печенеги узнали о том, что киевское войско движется против них, и не стали разорять Русь, ушли восвояси. «Выступил Борис в поход и не обрел супостатов сих».

Вскоре

после отъезда Бориса Владимир умер. Смерть его случилась 15 июля 1015 года в сельце Берестовом, близ Киева. В Киеве стал княжить Святополк, которого люди впоследствии прозвали Окаянным. В действительности, он был сыном Ярополка, брата Владимира, но родился уже после смерти своего отца и был усыновлен Владимиром. Святополк решил скрыть смерть Владимира. Ночью по его приказу в княжеском тереме разобрали помост. Тело Владимира завернули в ковер и спустили на веревках на землю, а затем отвезли в Киев, в церковь Пресвятой Богородицы, где и похоронили. Святополк постарался заручиться поддержкой киевлян и начал щедро одаривать людей: кого одеждами, кого деньгами. «Но люди сердцами были не с ним, но с братом его Борисом, с которым ушли в поход братья их, киевское войско», — свидетельствует летописец.

О том, что случилось дальше, мы знаем в основном по рассказам трех источников — летописной повести об убиении Бориса и Глеба, «Сказания о святых» неизвестного автора и «Чтения о святых мучениках Борисе и Глебе», принадлежащего перу знаменитого Нестора. Хотя эти памятники разнятся отдельными фактическими подробностями, все они сходятся в оценке подвига Бориса, равно как и его брата Глеба, добровольно отказавшихся от мирской, политической борьбы во имя братской любви.

Борис, не найдя печенегов, повернул обратно к Киеву. На берегу небольшой речки Альта, притока Трубежа (к юго-востоку от Киева), и застала его весть о смерти отца и вокняжении в Киеве Святополка. Борис прослезился, оплакивая родителя своего; дружина же обратилась к нему с такими словами: «Вот, дружина у тебя отчая. Пойди, сядь на отцовском престоле!» В распоряжении Бориса имелось до 8 тысяч отлично вооруженных и подготовленных к военным действиям воинов, и князь, несомненно, мог захватить Киев и изгнать оттуда Святополка. Однако Борис отказался от борьбы за власть. Летопись и Житие передают такие его слова: «Не подниму руку против брата моего старшего. Хоть и умер отец мой, сей (то есть Святополк. — Авт.)будет мне вместо отца». Услыхав это, дружина ушла от него. Так Борис остался на Альтинском поле лишь с немногими своими слугами.

Святополк же стал думать о том, как погубить брата. Правда, сначала он послал ему лживое послание с предложением дружбы: «Брат, хочу в любви с тобой жить, а к тому, что отец тебе дал, еще прибавлю!» Сам же ночью, втайне от всех, отправился в город Вышгород, невдалеке от Киева, к вышгородским боярам. (Еще при жизни отца Святополк пребывал некоторое время в Вышгороде и успел заручиться поддержкой вышгородцев.) «Преданы ли мне всем сердцем?» — спрашивал он вышгородских бояр. «Можем головы свои положить за тебя», — отвечали ему те. Летопись и Житие князей-мучеников называют имена этих бояр, будущих злодеев и убийц: Путша, Талец, Еловит (или Елович), Ляшко. «А отец им сатана, ибо таковы слуги бесовы бывают», — добавляет летописец. «И сказал им Святополк: „Никому не говоря, идите и убейте брата моего Бориса“. Они же обещали ему вскоре все исполнить».

О кончине святого Бориса источники рассказывают так. В тот день, когда дружина ушла от Бориса, была суббота. В туге и печали, с удрученным сердцем, вошел Борис в шатер свой и заплакал, из глубины сердца испуская жалостные гласы: «Не призри слез моих, Владыко, ибо уповаю на Тебя! Да прииму участь рабов Твоих и разделю жребий со всеми святыми Твоими, ибо Ты еси Бог милостивый!» Он уже знал о готовящемся на него покушении, ибо к нему прибыл некий гонец из Киева с тайной и устрашающей вестью. Между тем наступил вечер, и Борис повелел петь вечерню священнику, остававшемуся с ним, а сам вошел в шатер и стал творить вечернюю молитву «со слезами горькими и частым воздыханием и стенанием многим». Потом лег спать, но был сон его «в мысли многой и в печали крепкой и тяжкой и страшной». И проснувшись рано, увидел Борис, что час уже утренний, а была то святая неделя — воскресный день. И велел Борис священнику своему начинать заутреню, и сам стал молиться Богу.

Посланные же Святополком злые убийцы еще ночью подступили к Альте, к тому месту, на котором стоял Борис. Однако, слыша молитву святого, они

не решились нападать на него. И тогда услыхал Борис зловещий шепот вокруг шатра своего, и понял, что идут убивать его. «И затрепетал он, и потекли слезы из глаз его». Священник же и отрок, прислуживавший Борису, взглянули на святого «и увидели господина своего печалью и скорбью объятого, и также расплакались горько».

В это время и ворвались в шатер посланцы Святополка. Словно дикие звери, набросились они на святого и пронзили честное его тело. Увидев это, один из отроков Бориса, некий угрин (венгр) по имени Георгий, пал на тело блаженного, прикрывая его собою; они же убили и его вместе с князем. Был тот Георгий более других любим Борисом, рассказывает древний агиограф, и, в знак любви и отличия, князь некогда возложил на него златую гривну — шейное украшение.

Убийцы предали смерти и других отроков князя Бориса. С Георгия же захотели снять златую гривну, но не смогли сделать этого. И тогда они отрубили Георгию голову и отшвырнули ее прочь и так сняли драгоценное украшение.

Жития святого свидетельствуют, однако, что Борис умер не сразу. Когда убийцы, посчитав его мертвым, занялись грабежом, он нашел в себе силы и в оторопе выскочил из шатра. «Что стоите и смотрите? Завершим повеленное нам!» — воскликнул кто-то из убийц, вероятно, отличавшийся большим хладнокровием, нежели остальные, завороженно глядевшие на внезапно ожившего князя. «Братия моя, милая и любимая! — взмолился к ним будто бы Борис. — Погодите немного, да помолюсь Богу моему!» И вновь он обращается с мольбой к Господу: «Господи Боже мой, многомилостивый и премилостивый!.. Слава Тебе, прещедрый Живодавче (податель жизни. — Авт.),яко сподобил мя труда святых мученик! Слава Тебе, Владыка Человеколюбец, сподобивший мя исполнить хотение сердца моего!.. Знаешь ведь, Господи мой, яко не противлюсь, не перечу, но, имев под рукой воинов отца моего и всех, любимых отцом моим, не умыслил ничто против брата своего. Но ты, Господи, будь свидетель и сверши суд между мною и братом моим. И не вмени им, Господи, грех сей, но прими с миром душу мою». «И, воззрев на них умильными глазами, с лицом опавшим, и слезами весь обливаясь, рек: „Братия, заканчивайте порученное вам. И да будет мир брату моему и вам, братия!“ И когда он говорил так, один из убийц, подойдя, ударил его в самое сердце».

Смерть князя Бориса случилась в воскресенье 24 июля. Тело его завернули в шатер, положили на телегу и повезли к Киеву.

Впрочем, по-видимому, существовала и какая-то другая версия гибели святого князя. Во всяком случае, летопись и «Сказание о святых» свидетельствуют, что Борис был убит позже, уже по дороге к Киеву. «И когда были они на бору, начал он поднимать святую главу свою. Уведал же окаянный Святополк, что еще дышит Борис, и послал двух варягов прикончить его. Те же пришли и увидели, что еще жив он; один из них извлек меч и пронзил его в сердце».

Так погиб блаженный Борис. Тело его привезли тайно в Вышгород и похоронили в церкви святого Василия.

Совершив злодейское убийство, Святополк уже вряд ли мог остановиться. Удержать власть без дальнейшего кровопролития, без жестокой расправы над оставшимися в живых братьями он был не в состоянии. Убив Бориса, рассказывает агиограф, окаянный задумал убить и другого своего брата, Глеба. Он отправил Глебу такое лживое послание: «Приди вскоре. Отец зовет тебя, тяжко болен он». Глеб, ничего не знавший о смерти отца (теперь-то становится ясным, зачем Святополк скрывал отцовскую смерть), как послушный сын, быстро вскочил на коня и с небольшой дружиной отправился в путь. И вот когда он добрался до Волги, споткнулся конь его в овраге и повредил себе ногу. И было это не к добру.

К тому времени князь Ярослав Владимирович, княживший в Новгороде, узнал от своей сестры Предславы о смерти отца и о том, как Святополк злодейски убил Бориса. Не медля Ярослав послал весть Глебу: «Не езжай в Киев: отец твой умер, а брат твой Борис убит Святополком!» Гонцы Ярослава встретили Глеба уже на Днепре, в устье реки Смядыни, вблизи Смоленска. Здесь и остановился Глеб, пораженный зловещим известием.

Горько заплакал Глеб об отце, а еще сильнее — о брате, и стал со слезами молиться Богу, так говоря: «Увы мне, Господи! Лучше бы умереть мне с братом моим, нежели жить на свете этом. Если бы увидел я, о брат мой, лицо твое ангельское, то умер бы с тобою. Для чего я один остался? Не услышу я слов твоих, обращенных ко мне, о брат мой любимый, не услышу я тихого твоего голоса. Если близок ты к Богу, то помолись обо мне, чтобы и я принял такую же мученическую смерть!»