Самый богатый человек в Вавилоне
Шрифт:
Как только старик удалился, его место заняла женщина с младенцем на руках. «О храбрый воин, какие новости с вершины? Скажи мне правду, чтобы я могла ободрить своего бедного мужа. У него жар от полученных ран, но он все равно настаивает на том, чтобы ему дали оружие и он смог защитить меня и ребенка. Он говорит, что месть врага в случае, если он прорвется в город, будет ужасна». — «Говорю и тебе, добрая женщина, что стены Вавилона защитят и тебя, и твое дитя. Они высокие и крепкие. Разве ты не слышишь криков наших храбрых защитников, поливающих головы неприятеля кипящим маслом?» — «Да, я
Банзар отступил в сторону, освобождая проход для воинов в тяжелых доспехах. Как только они пробежали, грохоча бронзовыми щитами и копьями, маленькая девочка возникла возле него.
«Скажи мне, пожалуйста, воин, мы в безопасности? — умоляюще спросила она. — Я слышу ужасные звуки. Вижу окровавленных людей. Я так боюсь. Что станет с нашей семьей, моей матерью, маленьким братом и младенцем?»
Старый вояка прищурился и гордо вскинул подбородок.
«Не бойся, малышка, — приободрил он девочку. — Стены Вавилона защитят тебя, и твою мать, и твоего братца, и младенца. Именно для того, чтобы защитить своих подданных, построила их царица Семирамида сто лет тому назад.
Еще никому не удавалось прорваться сквозь них. Возвращайся и скажи своей матери и брату, что стены Вавилона защитят их и не стоит бояться».
День за днем стоял старый Банзар на своем посту, наблюдая за передвижениями защитников, сражавшихся до тех пор, пока их, окровавленных или мертвых, не стаскивали со стен. А вокруг него по-прежнему гудела толпа встревоженных горожан, задававших все тот же вопрос, выдержат ли стены осаду. И всем он отвечал с гордостью и достоинством: «Стены Вавилона защитят вас».
Три недели и пять дней не стихала атака, становясь все более жестокой. И тем мрачнее становился Банзар, крепче сжимались его челюсти, когда он наблюдал за тем, как постепенно превращается грязь под ногами в кровавое месиво от сотен израненных тел, которых все проносили мимо него. Каждый день толпы атакующих подбирались к стенам города. Каждую ночь груды мертвых тел оттаскивали от стен и хоронили в степи.
На пятую ночь четвертой недели шум сражения поутих. Первые лучи солнца прорвались сквозь плотную завесу пыли, поднятой отступающей армией противника.
Оглушительный победный рев пронесся над городскими стенами. В том, что это была победа, уже никто не сомневался. Рев защитников эхом отозвался среди горожан и мощным вихрем взвился над равниной.
Люди выскочили из своих домов. Улицы вмиг оказались запруженными толпами. Ужас, в котором пребывали люди все эти долгие недели, перерос в дикий хор радости. С вершины самой высокой башни Храма Ваала взвились яркие огни победного салюта. Столб голубого дыма, вырвавшийся в небо, должен был донести славную новость всем и вся.
Стены Вавилона в очередной раз показали свою несокрушимую мощь и защитили богатые сокровища Вавилонского царства во благо и процветание его жителей.
Вавилон существовал век за веком, потому что был полностью защищен.
Стены Вавилона до сих пор остаются выдающимся примером, доказывающим потребность и стремление людей быть защищенными. Это стремление заложено в человеке природой. И сегодня оно ничуть не слабее, разве что теперь мы располагаем более надежными средствами защиты.
Сегодня от любых трагедий и бед нас защищают несокрушимые стены страхования, сберегательных счетов и надежных инвестиций.
БЕЗ ЗАЩИТЫ МЫ НЕ МОЖЕМ СЕБЕ ПОЗВОЛИТЬ ОСТАТЬСЯ
ТОРГОВЕЦ ВЕРБЛЮДАМИ ИЗ ВАВИЛОНА
Чем голоднее человек, тем яснее работает его мысль и тем явственнее ощущает он запахи пищи.
Таркад, сын Азура, думал именно так. За двое суток он съел лишь две ягодки инжира, ухватив их с ветки, свисавшей над забором чужого сада. Схватить еще ему не удалось, поскольку разгневанная хозяйка ринулась на него с бранью и прогнала с улицы. Ее истошные крики еще долго стояли у него в ушах, пока он бесцельно бродил по базару. И именно они удерживали от соблазна украсть аппетитные фрукты из корзин торговок.
Никогда раньше не задумывался он о том, как много еды на вавилонских базарах и как вкусно она пахнет. Покинув рыночную площадь, он подошел к гостинице и стал ходить взад-вперед перед харчевней. Он надеялся, что ему повезет, и он встретит кого-нибудь из знакомых, у кого можно будет одолжить медяк, что-бы заслужить улыбку хмурого владельца гостиницы и вместе с ней радушный прием. Без денег на это рассчитывать не приходилось.
Погруженный в собственные мысли, он и не заметил, как оказался лицом к лицу с человеком, встречи с которым желал меньше всего на свете. Итак, перед ним возникла высокая костлявая фигура Дабазира, торговца верблюдами. Из всех кредиторов, у которых он время от времени занимал скромные суммы, Дабазир вызывал в нем особый страх, поскольку Таркад частенько нарушал свои обещания вовремя расплатиться.
Дабазир просиял, увидев его.
— Ага! Вот и Таркад! Именно тебя-то я и ищу, чтобы ты вернул мне два медяка, которые я дал тебе в долг месяц назад, и еще одну серебряную монету, которую дал еще раньше. Хорошо, что мы встретились. Мне как раз нужны деньги сегодня. Что скажешь, мальчик? А?
Таркад замер, а лицо его вспыхнуло. На пустой желудок ему меньше всего хотелось объясняться с Дабазиром.
— Мне очень жаль, очень, — промямлил он, — но сегодня у меня нет не то что серебряной, но даже и медной монеты, чтобы расплатиться.
— Тогда достань их, — настаивал Дабазир. — Ты ведь наверняка можешь достать несколько монет, чтобы заплатить за щедрость старого друга твоего отца, который помог тебе в трудную минуту?
— Мне не везет, поэтому я и не могу вернуть долг.
— Не везет! Не вини богов в своей слабости. Невезение преследует любого, кто больше думает о том, чтобы взять в долг, а не о том, чтобы отдать его. Пойдем со мной, мальчик, поговорим, пока я буду есть. Я голоден. А тебе я расскажу одну историю.
Таркаду меньше всего хотелось слушать откровения Дабазира, но, по крайней мере, речь шла о приглашении к столу.