Самый человечный вампир
Шрифт:
— Ладно, его нужно отнести к Флавию. Нужно идти дальше. Я думаю, они начали уже беспокоиться…
— Кто это — они? — не поняла Селена, с ужасом смотревшая на мою окровавленную физиономию.
— Потом узнаете, — загадкой ответил Марлен, поднял Оскара, вскинул его на плечо, и пошел вперед.
Я, смотря непонятно куда, изредка хихикая, направился за друзьями.
Глава 14. «Предательство»
Когда мы уже почти добрались до места назначения,
— Марлен, а тебе не кажется, что Флавий нам обоим головы оторвет?
— За что? — непонимающе посмотрел на меня колдун.
— Ну…Я не думаю, что ему понравится «метаморфоза», произошедшая с Оскаром, во время нашей «прогулки»…
— О! Об этом не беспокойся! Это уже мой удел — заглаживать вину и оправдываться…Природных вампиров это не коснется… — ухмыльнулся он, и постучал в дверь.
Нам тут же открыл встревоженный Флавий.
— Где вас черти носили?! Я уже четыре часа жду!
— О, это очень долгая и поучительная история, — протянул я. — Можно войти, Флавий?
Волшебник со страхом в глазах посмотрел на меня.
— Ты весь в крови!
— Ну да…Ничего страшного, Флавий. Она не моя.
Хозяин дома отошел в сторону, и мы все вошли в комнату. Там уже, вокруг стола, сидели Мина, Драк, Афиноген, Адель, рядом с которой было свободное место, и Фирс. На мое удивление, никто не встал с места, не встретил радостными возгласами, не стал вешаться на шею. В гостиной стояла оглушающая тишина.
Марлен, с Оскаром на руках, прошел следом за Флавием в конец дома, а Селена туповато смотрела на его гостей.
Вдруг из-за стола встал Афиноген, и, протянув руку, подошел ко мне.
— Прости меня, Симон. Я не думал, что все так…Я поступал с тобой несправедливо, думая…
— Ничего, Афиноген, все нормально, — пожал я руку волшебнику, и, беря в расчет то, что мои губы были в крови, ужасно «осклабился». — Простите, мне нужно пойти, кое — на — кого посмотреть.
Я бросил безразличный взгляд в сторону друзей, и направился в другую комнату.
Когда я был уже в коридоре, раздались голоса. Я прислушался, и вжался в стену.
— Как ты мог, Марлен, допустить это?!
— Но…Учитель…Простите, я подумал, что так будет лучше, и что если мальчик умрет, будет еще хуже…Я хочу его сделать своим учеником…Очень способный мальчишка, между прочим…
— Между прочим! Между прочим, я сейчас на всех правах могу отречься от тебя, и бросить на произвол судьбы!
— Флавий…
— Не называй меня Флавием, жалкий предатель! Как я только мог посвятить тебя, и доверить такое ответственное дело?! Я ведь доверял тебе! Доверял, Марлен, и думал, что ты
— Я же не думал…Я хотел, как лучше! Хотел через голову…
— …а получилось…
— Учитель! Ну, неужели бы Вы простили мне смерть Оскара?
— ОСКАРА?! Его зовут «Оскар»?
— Ну, да…
— Ладно, Марлен, на сей раз я тебя прощаю…А пока иди домой…И чтоб духа твоего здесь не было!
— Но…Как же, Учитель? Я хочу попрощаться…
— Я уверен, вы еще с ним встретитесь…В его мире! Уйди, Марлен, не мозоль мне глаза!
Из комнаты вышел расстроенный Марлен, который даже не поднял головы и, не заметив меня, прошел мимо.
Я удивленно посмотрел на друга. В таком состоянии я его еще не видел…
Я прошел туда, откуда доносились голоса.
В комнате царил полумрак. Только одна свечка горела рядом с небогатой кроватью, на которой лежал Оскар. Я подошел к нему, и опустился на колени.
— Мне очень жаль, Симон, — раздался знакомый голос.
— Да ладно, Флавий…Только зачем ты так с Марленом? Он ведь ни в чем не виноват…Он хотел, как лучше…
— Да я на него не в обиде, — отмахнулся колдун. — Что с дурака взять?
Я усмехнулся. Совсем недавно Флавий расхваливал своего ученика, как только мог.
— А вот на счет агиски я его давно предупреждал. Хоть Кумпус и был дрессированным, но…Все же, это агиски — дикая водяная лошадь.
— Это не Марлен виноват. Хромус запустил в Кумпуса камнем, и тот поскакал к морю…
— Что? — колдун развернул меня и, схватив за плечи, начал трясти.
— Хромус…Он…жив?! Это он…все совершил?!
— Да, Флавий! Флавий, не тряси меня та-а-а-ак…..
— Он — мертв?! Он мертв?!
— Да-а-а, Флавий! Прекрати!
— Замечательно…Просто замечательно… — резко отпустил меня колдун, и прошел к старому комоду, стоявшему на другой стороне комнаты, за какими-то сосудами и приборами.
— Значит, не придется мучиться там…Я-то думал, что без меня ты не справишься…Они, все-таки, помогли…Осталось дело за малым…Я всегда говорил — на ловца и зверь…Подойди ко мне, Симон! Мне нужно кое-что показать тебе.
Я посмотрел на Оскара. Он лежал все такой же бледный и неподвижный, словно мертвец, но его глаза были открыты, а глазные яблоки находились вверху…Что-то мне не нравилась та интонация, с которой говорил колдун…Она меня, даже немного, что ли, пугала…Или, может быть, ни столько сама интонация, как недоверие к Флавию, которого я никогда не испытывал. Мне даже на миг показалось, что он…нет, это невозможно…Флавий никогда меня не предавал, и, думаю, не предаст…А что, если это вовсе не Флавий? А вдруг, это сменивший облик Клим или, еще чего, Хромус, обманом выживший? А что еще хуже — вдруг, я убил ни Хромуса, а какого — нибудь